Полвека без Ивлина Во - [56]
И. В. Думаю, суть в том, что существует ограниченное количество характеров, определенно очень ограниченное количество, с которыми способен совладать автор. И мы видим, что великие романисты используют одних и тех же персонажей под разными именами. К тому же в мире очень мало личностей, очень мало сюжетов.
Д. X. Что же делать молодым романистам? Посоветуйте.
И. В. Ну хорошо. Главное правило: «Никогда не убивайте своих персонажей». Это прекрасно понимал П. Г. Вудхауз. У него ограниченный набор персонажей, но он и сейчас, когда ему за восемьдесят, создает такие же умные и самобытные произведения, как шестьдесят лет тому назад.
Д. X. Они пригодятся, они позволяют продолжать…
И. В. Просто он знает свои возможности… Никогда не убивайте их! А ведь перед романистом, когда он доходит до заключительной главы, возникает ужасный соблазн, он думает: «Ну хорошо, покончим с ними, головы им долой: одного сбросим в пропасть, другому подстроим автокатастрофу, все что угодно — только бы избавиться от них». Затем, когда он пишет очередной роман, то осознает, что не может придумать кого-либо еще, так что изображает те же самые характеры — только под другими именами и в другой обстановке.
Д. X. В вашем раннем творчестве очень много убийств и жестокости, не так ли?
И. В. Постоянно убивал их. Чистое безумие!
Д. X. Почему вы это делали?
И. В. Тони Пауэлл поступает гораздо умнее. В его последнем цикле романов[201] он довольствуется одними и теми же персонажами и лишь изредка добавляет к ним новых. Вот почему он так преуспел — в Кембридже это называется «поймать мяч».
Д. X. Своих героев вы убивали, потому что вам просто хотелось вдоволь пострелять или потому что хотели показать определенного рода несправедливость…
И. В. Нет-нет, просто хотел закончить историю. Все кончается смертью, поэтому естественней всего закончить рассказ о человеке его или ее смертью.
Д. X. Не шокировало ли это читателей?
И. В. Ну, смерть некоторых персонажей была комичной, как, например… Не знаю, помните ли вы, в одном из моих романов героиню съедает ее возлюбленный…[202]
Д. X. Да, я помню…
И. В. …и это определенно должно было шокировать.
Д. X. Да уж. В одном из ваших произведений пожилая дама заявляет: «По-моему, современные романы такие… мучительно сдержанные»[203]. Теперь, когда вы сами стали пожилым, разделяете ли вы ее точку зрения?
И. В. Ну, мне не нравятся слишком многие из нынешних романистов. Их, конечно же, нельзя назвать «сдержанными». Писатель всегда вынужден видоизменять факты, чтобы сделать их правдоподобными. Если вы напишете все прямо, как оно происходило на ваших глазах, любой скажет: «Слишком явная нелепость. Если подобное и могло произойти с кем-нибудь однажды, то это не может повториться с ним спустя несколько месяцев».
Д. X. Вы полагаете, что жизнь слишком ужасна, чтобы ее можно было изобразить в книге?
И. В. «Ужасная» — в старомодном смысле «леденящая душу»?
Д. X. Да, я это имела в виду.
И. В. Согласен, не в смысле «мучительная».
Д. X. Способность испытывать или не испытывать потрясение влияет на ваше восприятие современной литературы? Вы же сказали, что вам не нравятся многие современные романы.
И. В. На меня производят тягостное впечатление небрежно написанные вещи, а я должен заметить, что теперь многие начинающие английские писатели, на мой взгляд, пишут кое-как, и это меня возмущает.
Д. X. В современном значении слова они не внушают благоговейный ужас, это вас возмущает?
И. В. Нет. Меня возмущают их грязные словечки. На мой взгляд, хорошему писателю нет нужды быть непристойным. Он может передать свои чувства с изяществом, не прибегая ко всем этим новомодным выражениям. Некоторые вещи невозможно передать. Переживания высшего порядка вообще не для романистов, не для писателей.
Д. X. Вы имеете в виду мистический опыт?
И. В. Об этом не может быть и речи.
Д. X. Ну, никто и не думает, что его можно передать.
И. В. Если кто-то и пытается, то он мошенник. Все великие писатели-мистики довольно быстро приходили к тому, что признавались: «Слова никуда не годятся. Мы не можем выразить то, что хотим сказать».
Д. X. Как вы считаете, сильно ли влияет католическая вера на ваше творчество?
И. В. Она влияет на меня все время. Не то чтобы я тем или иным способом занимался нравоучениями, однако бесспорно, что от нее зависит структура мышления в целом. Не хочу сказать, что пытаюсь впихнуть теологические проблемы во все мои произведения, хотя в одном их них, в «Елене», я это сделал, а также, до некоторой степени, в трилогии о войне[204], в образах Краучбека и его отца.
Д. X. Но вы же не можете сказать, что… Я хочу сказать, что вы пишете не только или главным образом для католиков, а для всех читателей…
И. В. Я был бы нищим, если бы писал только для католиков!
Д. X. Почему же? Потому что они могут осудить вас или потому что их слишком мало?
И. В. Слишком мало тех, кто готов покупать мои книги!
Д. X. Таким образом, религия — это не главное, это не движущая сила творчества. Что же побуждает вас писать? Я имею в виду, существует ли что-то, заставляющее вас заниматься именно писательством, а не чем-нибудь другим.
«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.
«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.
Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин». В романе-фантасмагории «Сумасшедшее семя» он ставит интеллектуальный эксперимент, исследует человеческую природу и возможности развития цивилизации в эпоху чудовищной перенаселенности мира, отказавшегося от войн и от Божественного завета плодиться и размножаться.
«Семя желания» (1962) – антиутопия, в которой Энтони Бёрджесс описывает недалекое будущее, где мир страдает от глобального перенаселения. Здесь поощряется одиночество и отказ от детей. Здесь каннибализм и войны без цели считаются нормой. Автор слишком реалистично описывает хаос, в основе которого – человеческие пороки. И это заставляет читателя задуматься: «Возможно ли сделать идеальным мир, где живут неидеальные люди?..».
Шерлок Холмс, первый в истории — и самый знаменитый — частный детектив, предстал перед читателями более ста двадцати лет назад. Но далеко не все приключения великого сыщика успел описать его гениальный «отец» сэр Артур Конан Дойл.В этой антологии собраны лучшие произведения холмсианы, созданные за последние тридцать лет. И каждое из них — это встреча с невероятным, то есть с тем, во что Холмс всегда категорически отказывался верить. Призраки, проклятия, динозавры, пришельцы и даже злые боги — что ни расследование, то дерзкий вызов его знаменитому профессиональному рационализму.
Анархизм, шантаж, шум, терроризм, революция - вся действительно актуальная тематика прямого политического действия разобрана в книге Алексея Цветкова вполне складно. Нет, правда, выборов и референдумов. Но этих привидений не встретишь на пути партизана. Зато другие духи - Бакунин, Махно, Маркузе, Прудон, Штирнер - выписаны вполне рельефно. Политология Цветкова - практическая. Набор его идей нельзя судить со стороны. Ими можно вооружиться - или же им противостоять.
Николай Афанасьевич Сотников (1900–1978) прожил большую и творчески насыщенную жизнь. Издательский редактор, газетный журналист, редактор и киносценарист киностудии «Леннаучфильм», ответственный секретарь Совета по драматургии Союза писателей России – все эти должности обогатили творческий опыт писателя, расширили диапазон его творческих интересов. В жизни ему посчастливилось знать выдающихся деятелей литературы, искусства и науки, поведать о них современным читателям и зрителям.Данный мемориальный сборник представляет из себя как бы книги в одной книге: это документальные повествования о знаменитом французском шансонье Пьере Дегейтере, о династии дрессировщиков Дуровых, о выдающемся учёном Н.
Животворящей святыней назвал А.С. Пушкин два чувства, столь близкие русскому человеку – «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Отсутствие этих чувств, пренебрежение ими лишает человека самостояния и самосознания. И чтобы не делал он в этом бренном мире, какие бы усилия не прилагал к достижению поставленных целей – без этой любви к истокам своим, все превращается в сизифов труд, является суетой сует, становится, как ни страшно, алтарем без божества.Очерками из современной жизни страны, людей, рассказами о былом – эти мысли пытается своеобразно донести до читателей автор данной книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Стихи итальянки, писателя, поэта, переводчика и издателя, Пьеры Маттеи «Каждый сам по себе за чертой пустого пространства». В ее издательстве «Гаттомерлино» увидели свет переводы на итальянский стихов Сергея Гандлевского и Елены Фанайловой, открывшие серию «Поэты фонда Бродского».Соединим в одном ряду минуты дорожные часы и днии запахи и взгляды пустые разговоры спорытрусливые при переходе улиц овечка белый кроликна пешеходной зебре трясущиеся как тип которыйна остановке собирает окурки ожиданий.Перевод с итальянского и вступление Евгения Солоновича.
Автор романа «Барилоче» уже известен читателям журнала — в декабре 2015 года, в юбилейном номере, мы публиковали фрагменты «Варваризмов» Андреса Неумана, испано-аргентинского писателя, поэта, журналиста, увлеченного созданием своеобразных «словарей» — глубоко личных, дерзких, отрицающих расхожие представления. Таков же и роман «Барилоче», следующий кредо из словаря Неумана: Красота в рассказе должна быть обоснованной, но само обоснование должно быть красивым. Прилагательные нужно бросать в рассказ, как семена в землю.