Полузабытая легенда - [16]

— За вами не угонишься, — пробурчала в ответ на веселое хмыканье Диего.

Купцы к тому моменту уже покинули нас, пообещав дождаться во дворе. Да и то сказать, нам-то для сборов требовалось куда меньше времени, нежели им.

— Вы бы просто попросили, Риона, и мы бы оставили вам столько оладий, сколько вы пожелали, — добродушно произнес Келебран, разливая по кружкам горячий густой ягодный кисель.

Я бросила на него недоверчивый взгляд. Ну уж нет, заботиться я с некоторых пор предпочитала о себе сама, не имея оснований доверять окружающим.

— Ты тоже полагаешь, что наши преследователи еще себя проявят? — спросил Диего у друга, резко меняя тему.

Впрочем, при купцах подобные вопросы не обсудишь, так что я его прекрасно понимала.

— Как знать, — неопределенно ответил Келебран. — Увидим. Но лучше бы это действительно оказались члены ордена. Они нас уж точно задержать не смогут. Но все же я не слишком бы полагался на удачу, дружище. Даже если нас не выследили до сих пор, это все равно можно сделать и потом.

— Но мы ведь едем к гномам, — резко бросил дел Арьянте. — Если кто начнет выяснять, то именно это и нароет. И слежка приведет к Горному Королевству — мы ведь именно на это и рассчитывали.

— Хорошо бы оно так и получилось, — задумчиво протянул собеседник.

А мне стало тоскливо. Чувство, что я умудрилась попасть в на редкость скверную историю, только лишь усиливалось.

Торопливо доев оладьи, показавшиеся мне теперь, несмотря на обильно пропитавший их мед и растопленное масло, абсолютно безвкусными, я сделала глоток киселя и отодвинула кружку.

— Готовы? — спросил Диего.

И дождавшись моего кивка встал из-за стола.

Во дворе все еще царила суматоха. Торговцы суетились вокруг телег, гоняя несчастного служку. Конюх, крепкий черноволосый детина, вывел уже оседланных лошадей. Я протянула своей Песне кусочек яблока на раскрытой ладони, а пальцами свободной руки зарылась в шелковистую гриву.

— Хорошая моя, — пробормотала я. — Мы ведь уже подружились, да?

Наконец все приготовления были окончены и обоз тронулся в путь. Верный своему слову Келебран держался рядом с телегой Колина и рассказывал тому какие-то забавные истории. Время от времени до меня доносились взрывы хохота и восклицания, судя по которым, купцы находили побасенки попутчика весьма интересными и даже познавательными. Диего о чем-то переговаривался с Томасом, юношей, приходившимся Колину двоюродным племянникам. Я, пожалуй, могла бы подъехать поближе и послушать их разговор, но, признаться, не видела в том особой нужды. Все равно ни одна из тем, волнующих меня, скорее всего затронута не будет. А выслушивать истории о многоуважаемых гномах и связях между почтенными гномьими кланами, а также рассказы о производимых ими товарах я была не в настроении. Вместо этого я предпочла вернуться мыслями в прошлое, силясь понять, что же привело меня в то, прямо сказать, незавидное положение, в котором я очутилась.

Глава 4

После случая с веткой мой дар долгое время не давал о себе знать. Вместе с прочими детьми предместья я посещала школу, ходила на гуляния и ярмарки и даже иногда заглядывала в храм Молчаливого Бога. Его служители производили на меня двоякое впечатление: с одной стороны, мне нравилось наблюдать за обаятельными мужчинами в нарядных одеждах, с другой же — в их присутствии я испытывала непонятный трепет с изрядной примесью испуга. Ни мать, ни отец ни разу на моей памяти храм Молчаливого, этого бога работящего люда из предместий, покровительствующего также немощным и недужным, не посетили. Задать родителям вопрос о том, отчего они не желают переступать порог храма, я не решилась. Просветила меня Лита, моя лучшая подруга.

— У богатых свои боги, Дара, — горячо поясняла она мне. — Вот как у нищих — Мать Благолепия, или у разбойников — Великий Вор. А твои родители — они птицы не нашего полета.

— Отчего же они тогда не ходят в свои храмы? — недоумевала я.

— Они бы, быть может, и ходили, да только зазорно показаться на глаза старым приятелям. Теперь-то у них нет ни богатого дома, ни красивого экипажа, ни дорогих нарядов.

Лита была права. Более того, совсем недавно мне запрещалось не только дружить с ней, но и ходить с приятелями на ярмарку или же заходить в местный храм. И лишь только когда мне минуло десять лет, мать перестала меня всячески контролировать. Это вовсе не означало, что она приняла нашу новую жизнь. Вовсе нет, наоборот, она все больше уходила в мечтания и жила уже большей частью в призрачном мире, где вновь блистала на балах и принимала визитеров. Попросту говоря, моя бедная мать понемногу лишалась рассудка, но я была слишком мала, чтобы осознать это. Боюсь, что в немалой мере ее состоянию поспособствовало поведение отца. Он все реже приходил домой ночевать, а запах спиртного уже прочно ассоциировался в моем представлении с ним. Денег он приносил все меньше и мы вынуждены были рассчитать служанку, что окончательно подкосило маму. Сама она толком ни готовить еду, ни убирать дом не умела. Все чаще между ней и отцом вспыхивали скандалы — и теперь родителей уже не смущало мое присутствие. В такие моменты я запиралась у себя в комнате и крепко прижимала ладони к ушам в надежде приглушить их крики.