Полуночный трубадур - [10]

Здание было построено вдалеке от Лассении — чисто условная мера предосторожности, потому что в случае катастрофы была бы уничтожена территория, по площади равная целому континенту. Но приходилось считаться с общественным мнением.

Крыша над лабораторией была немыслимой высоты, так что здание было видно издалека. На всех четырех углах крыши день и ночь горели красные прожектора, пресекая всякое желание приблизиться. Прожектора были такой необыкновенной мощности, что легче было смотреть на солнце. Но и этого казалось недостаточно. С четырех сторон здания возвышались дозорные башни с гигантскими флешами, на которых постоянно гудели восемь огромных колоколов, отлитых специально для этой цели. Ревущий набат, исходивший из их бронзовых недр, заставлял пригибаться деревья вокруг и обращал в бегство самых ужасных гибридов. И в этой атмосфере Апокалипсиса двигались Дал, Золтан и некрозоф; оглушенные и ослепленные, они шли к воротам, которые постоянно охранялись фалангами навигаторов с сердцами, не знающими жалости. Здесь, казалось, набат был тише.

Дал раздвинул полы плаща, который он накинул на плечи так, чтобы были видны цепь и солнце на его груди. Но стражникам-навигаторам этого было недостаточно, хотя они и знали его в лицо. Пришлось пройти в камеру с бойницей, чтобы подвергнуться психограмме.

— Хорошо, Ортог, — сказал командир фалангистов. — Ты можешь войти, ты и твои друзья. — Затем с улыбкой добавил: — Я вижу здесь знаменитого мезонье-барона. Как идут дела в Солнечной системе?

Золтан в это время находился в нескольких метрах от них и не мог его слышать, но, тем не менее, ответил:

— Она крутится, рыцарь, она крутится.

Навигатор взглянул на него, но, зная Золтана, не удивился.

Это был атлетически сложенный человек с лицом таким же серым, как и его камзол. На лице выделялись зеленые глаза, такие же блестящие, как и у Золтана.

— Спасибо, Гендерсон, — сказал он. — И долгой жизни Софаркам!

— Долгой жизни Софаркам! — повторил брат Альбан, проходя под подозрительным взглядом навигатора.

Офицер взглянул на Ортога.

— Ты привел сюда священника?

— Мне дано на это право, — ответил Дал. — Успокойся. Это друг Софарков.

— Среди них есть друзья Софарков? — сухо переспросил офицер.

— Есть. Правда, их мало.

Навигатор пожал плечами,

— Слушай, Ортог, как ты можешь оставаться на этой проклятой планете? Всего два месяца назад я вернулся из своей последней миссии, и уже снова мечтаю о космосе.

Ортог посмотрел на него и улыбнулся. Он так хорошо понимал его!

— Хочешь стать странствующим наблюдателем? Ты мог бы содействовать развитию гектогенезиса на двух планетах-сестрах.

Лицо офицера изменилось.

— Я в твоем распоряжении.

Дал вынул из кармана камзола психосенсорную карту и прижал к ней палец.

— Возьми, — сказал он. — Завтра после смены караула попроси аудиенции у Софарка Кареллы. Передай мою просьбу. Завтра же вечером ты будешь в космосе.

Навигатор с чувством принял карту и поднял руку в приветствии.

— Благодарю, Ортог!

Он отодвинулся в сторону, чтобы дать им пройти.

* * *

Они не могли приблизиться к горнилу; его можно было видеть лишь издалека. Кузницу окружал гравитационный барьер, и внутри с трудом можно было различить человеческую фигуру.

— Внутри горна температура не очень высокая, — сказал подошедший к ним физик, — От трех до четырех тысяч градусов. Защитный скафандр кузнеца выдерживает от пяти до шести тысяч.

Дал вытянул шею, чтобы посмотреть.

— Он в самом деле кует?

— Конечно. Никакая другая обработка не в состоянии соединить фрагменты керилита с такой удельной радиоактивностью. Их можно только ковать.

— Но это же абсурд! — Дал пожал плечами. — Так, пожалуй, ты будешь утверждать, что для космических полетов можно использовать тачку!

Физик развел руками.

— Тем не менее, это так; мы думаем, что тут все дело во врожденной нерегулярности человеческих движений. Машину тоже можно запрограммировать на постоянное изменение энергии удара, но это не то. Только стихийная мускульная энергия человека может принести нужный результат. Возможно, это основано на, кривой вероятности работы сердечной мышцы.

Дал кивнул головой, продолжая наблюдать. Окруженный раскаленным металлом, кузнец, скафандр которого венчал цилиндрический шлем, сильными ударами бил по наковальне, которая постоянно охлаждалась струей жидкого воздуха, чтобы не расплавиться. Клещами он держал кусок руды, который сверкал больше, чем все остальное, и постепенно менял свою форму под ударами молота.

— Очень хорошо, — сказал наконец Дал. — Нам нужно два меча.

— Из керилита? — обеспокоенно спросил физик.

— Да. Мы отправляемся в путешествие и не можем взять с собой Голубое Оружие в форме обычного карабина.

Физик задумался.

— Возникнут проблемы с ножнами.

— Почему?

— Потому что если вы будете носить меч без ножен, то будете разрушать временное пространство вокруг себя и постепенно сами будете уничтожены. Кроме того, необходимо, чтобы эти ножны обладали теми же свойствами, что и традиционный карабин.

К ним подошел Золтан.

— А не могли бы вы изготовить гравитационные ножны, как вот этот барьер, который окружает кузницу?

— Да, разумеется, но это на ваш страх и риск. Эксперименты еще не проводились.