Полуночный танец дракона - [2]

Увидев изображение на экране, я вновь рванулся к запертой металлической двери аппаратной и принялся барабанить по ней кулаками.

— Болван! Гнида! Ты перепутал катушки! Вместо четвертой бобины ты взял вторую!

Вскоре ко мне присоединился и запыхавшийся Аарон.

— Послушай, — сказал он, прислонившись к двери.

Из аппаратной доносились булькающие звуки.

— Похоже, он что-то пьет.

— Он и без того уже в стельку пьян!

— Знаешь, — сказал я, взмокнув от волнения, — фильм идет всего пять минут. Может быть, они ничего не заметят. Эй ты! — заорал я, лягнув по двери ногой. — Считай, что мы тебя предупредили! Немедленно расставь бобины по порядку!

Я взял под руку дрожавшего то ли от волнения, то ли от негодования приятеля и сказал:

— Аарон, нам нужно выпить еще по одной успокоительного.

Едва мы выпили еще по мартини, как из зала вновь послышался оглушительный шум прибоя.

Я понесся к залу, взбежал по лестнице, ведущей к аппаратной, и стал скрестись в окованную сталью дверь.

— Маньяк! Убийца! Зачем ты поставил шестую катушку? Немедленно смени ее на третью! Как только ты откроешь дверь, я придушу тебя собственными руками!

Слышно было, как он открыл… очередную бутылку и направился в глубь аппаратной, то и дело спотыкаясь о жестяные коробки с бобинами.

Обезумев от горя, я, подобно герою «Медеи», принялся рвать на себе волосы и вернулся к Аарону, задумчиво рассматривавшему содержимое своего стакана.

— Скажи мне, ты когда-нибудь видел трезвых киномехаников?

— А ты видел китов, которые не умели бы плавать? — ответил я вопросом на вопрос. — Ты видел левиафанов, которые камнем шли бы ко дну?

— Да ты поэт, — уважительно сказал Аарон. Валяй дальше.

— Мой шурин пятнадцать лет работал киномехаником в «Трайлакс Студио» и все эти годы, что называется, не просыхал.

— Нет, ты только вдумайся!

— Я только и делаю, что вдумываюсь. Бедолаге пришлось пятнадцать лет кряду следить за перипетиями «Седла греха», раз за разом крутить «Горное гнездышко» и мучиться с перемонтированными «Сетями страсти». Подобные потрясения могут в два счета сломить кого угодно. Я уж не говорю о кинотеатрах с безостановочным показом. Ты мог бы девяносто раз подряд смотреть «Харлоу» с Кэрролл Бейкер? [Ты мог бы девяносто раз подряд смотреть «Харлоу» с Кэрролл Бейкер? — «Харлоу» (1965) — фильм Гордона Дугласа, одна из двух вышедших в том году кинобиографий звезды 1930-х годов Джин Харлоу (1911 — 1937), роль которой исполняла Кэрролл Бейкер (р. 1931).] Подобное трудно даже представить, верно? Разве это не безумие? Экранные кошмары, бессонные ночи, импотенция. Нет ничего удивительного в том, что ты начинаешь пить. В этот самый час в Америке с ее неприступными фортами и сверкающими неоновой рекламой городами нет никого пьянее киномехаников, с которыми никогда не сможет тягаться даже видавшая виды подзаборная публика. Если они не будут пить, они просто погибнут.

Мы допивали мартини уже молча. При мысли о разбросанных по всему континенту десятках тысяч киномехаников с их стрекочущими аппаратами и бутылками я даже прослезился.

Из зала вновь послышался какой-то шум.

— Сходи посмотри, что делает этот псих, сказал Аарон.

— Я боюсь.

Зал сотрясался от эмоций. Мы в очередной раз покинули бар и взглянули на окошко аппаратной.

— Всего у него двадцать четыре бобины, верно? Аарон, ты мог бы прикинуть количество их возможных комбинаций? Девятая вместо пятой. Одиннадцатая вместо шестнадцатой. Восьмая вместо двадцатой. Тринадцатая…

— Заткнись, — угрюмо буркнул Аарон.

Мы принялись нервно прогуливаться вкруг квартала и обошли его шесть раз. Из зала теперь доносился не просто шум, но скорее рев обезумевшей толпы.

— Господи, похоже, они уже ломают сиденья…

— Ну, вряд ли.

— Они поубивают всех своих родных и близких!

— Кинокритики? Аарон, ты когда-нибудь видел их родных и близких? Здесь эполеты. Там лычки. Раз пять в неделю качаются в тренажерном зале. Даже в свободное время они то и дело спускают на воду боевые корабли. Какие уж тут близкие? У них и дальних-то нет…

В полночной тьме из зала доносились вопли и свист.

Я приоткрыл дверь и взглянул на экран.

— Девятнадцатая вместо десятой.

В тот же миг из кинотеатра пошатываясь вышел его хозяин. По его бледным щекам катились слезы.

— Что вы со мной сделали! Во что вы меня превратили! — вскричал он. — Ублюдки! Недоноски! Прохиндеи! Театра «Самурай Джо Самасуки» больше не существует!

Он орал с такой надсадой, что я стал беспокоиться о его здоровье.

— Не надо так, Джо, — сказал я. — В конце концов, чего только в жизни не бывает.

Музыка играла все громче. Напряжение нарастало с каждой секундой. Казалось, еще немного — и раздастся страшный, всеразрушающий взрыв, который отделит материю от сознания, как мясо от костей.

Отшатнувшись, Джо Самасука сунул мне в руки какой-то ключ и пробормотал:

— Вызовите полицию, пригласите уборщиков мусора и заприте оставшиеся двери. Мне звонить не надо, я свяжусь с вами сам.

В следующее мгновение он уже исчез.

Конечно же, нам следовало бы присоединиться к нему, но тут раздались оглушительные финальные аккорды фильма (Берлиоз вперемешку с Бетховеном), после чего установилась мертвая тишина.