Польский крест советской контрразведки - [151]

Т. Слуцкий негодует и возмущается. Почему же он раньше не протестовал, если он знал решение ЦК? Ведь он никогда не пропускал случая, чтобы разоблачить мою ошибку. Этого он никогда не боялся, так как крыть Артузова считалось хорошим тоном в НКВД.

Зачем т. Слуцкий подкрашивает факты? Ведь не посмеет же он сказать, что и я больше, чем политически недальновидный работник?

Боюсь, что в действиях т. Слуцкого сквозят еще старые его методы. Надо понять т. Слуцкому, что новое время требует новых песен.

Тов. Слуцкий очень осторожен в делах. Он предпочитает отказаться от любой агентурной комбинации, если последняя опасна. Он не послал бы провокатора Витковского, чтобы поймать Штурм- де-Штрема, так как в случае срыва могла быть неприятность.

Вам не мешало бы, Николай Иванович, посмотреть, что сделано т. Слуцким по полякам. Ведь Илинич был только один агент. Сделаны ли были за 2 года попытки найти новую агентуру? Ведь т. Баранский, которого т. Слуцкий уволил, помогал мне поймать Штурм-де-Штрема. Т. Баранский честный человек.

Если не в аппарате, то в агентуре придется прибегать к полякам. Если т. Слуцкий хочет работать в Польше только через евреев, которых там не пускают ни в армию, ни в интересующие нас другие ведомства, не думаю, чтобы он добился успехов по этой линии.

В работе я всегда наступал и дерзал, Николай Иванович. После смерти Менжинского мне не с кем было делить ответственность за работу. Т. Ягода, как и т. Слуцкий, не любил рисковать. На всякий случай против всех решительных предложений он возражал, а если когда-нибудь и соглашался, то в случае беды забывал об этом. Поэтому получить санкцию Ягоды на агентурную комбинацию было просто бесцельно. Я не боялся брать ответственность на себя. Конечно, это неправильно, это анархический принцип, но что же было делать, когда у нас и по более важным делам, чем агентурные комбинации, не привыкли ходить в ЦК.

Меня очень тяготит, Николай Иванович, что я не имею возможности перед авторитетным товарищеским чекистским судом изложить все, что наболело, в частности по польским делам.

Только Дзержинский придавал исключительное значение разбору на коллегии (или лично у него) провалов и неудач в работе. На них он учил чекистов. Я бы очень хотел, чтобы и Вы признали этот метод полезным.

А мне каждый вечер приходится засыпать под гнетом мысли о том, что в случившейся большой беде я виноват, но меня конкретно никто не обвиняет, ничем не помогает в беде. Больших усилий мне стоит новая работа, тихая, спокойная и при других обстоятельствах для меня крайне подходящая (я очень устал и изнервничался за последние 3 года, работая в Разведупре).

В самом деле, не назначите ли Вы авторитетного разбора польского провала с привлечением меня и всех причастных в качестве ответчиков? Я бы очень об этом просил.

<Резолюция Н.И. Ежова>.

Ознакомить т. Агранова, Фриновского, Бельского и Бермана.

2. Мысль Артузова о разборе провалов и, в частности, провала по польской работе мне кажется правильной при условии квалифицированного предварительного анализа осведомленного добросовестного товарища.

Ежов.

Отдел регистрации архивных фондов УФСБ по Курской области, архивно-следственное дело № П-6791 на Роллера-Чиллока К.Ф. Л. 85–91.

[В.К. Былинин] , А.А. Зданович, В.И. Коротаев Организация «Прометей» и «прометейское» движение в планах польской разведки по развалу России-СССР

В фондах РГВА хранится большой массив документов, относящихся к подрывной деятельности польской «двуйки» — офензивы и дефензивы (разведки и контрразведки) — против России-СССР в 1919–1939 гг. Речь идет прежде всего о собственно польских документах реферата «Восток» 2-го отдела Генштаба Главного командования Войска Польского.

Безусловный интерес представляет документированная информация о планах и конкретных действиях польской разведки, которые были направлены на территориальное расчленение России-СССР с помощью хорошо организованного и контролировавшегося ею процесса объединения антирусских националистических сил различного толка, включая национал-сепаратистов, или национал-интегристов. Эти планы выразились в мощной поддержке польскими властями периода Второй Республики так называемого «прометейского» движения и в создании специалистами реферата «Восток» 2-го отдела ГШ Польши разветвленной и многофункциональной организации «Прометей».

Идея «прометеизма», цель и задачи

С самого момента своего создания[739] польское правительство стремилось к свержению советской власти. Юзеф Пилсудский[740] и его окружение, проводя подрывную, разведывательно-диверсионную работу и постоянно готовясь к интервенции, главную надежду возлагали на возможность искусственного раздувания национализма среди народов СССР и таким образом развала СССР изнутри.

Наиболее четко цель польского санационного режима сформулировал в своем политическом докладе ближайший сподвижник и единомышленник Пилсудского генерал Юлиан Стахевич[741]: «Целью, на достижение которой направлены наши усилия, являются существующие и будущие национальные государства на Востоке. Их появление будет историческим последствием слома силы России, но в то же время может явиться и элементом укрепления мощи державы Польской»