Польский детектив - [11]

Мы с супругой хорошо зарабатываем, она хорошая хозяйка, в нашей семье нет материальных трудностей. Действительно, я часто брал мальчика собой на прогулки и экскурсии, я хотел хоть на время вырвать его из душной, прогнившей атмосферы дома его матери… Анджей очень подружился с Мариолой, моей новой женой. Мать совершенно о нем не заботилась. Сколько раз он приходил к нам грязный, оборванный. Моя жена пришивала недостающие пуговицы, чистила одежду, покупала ему носки.

Судья: Вы считаете, что мать не занималась как следует воспитанием сына? Может быть, у нее просто не хватало денег…

Прот: Хватало бы, если бы она вела нормальный образ жизни. Она зарабатывает литературным трудом, и неплохо зарабатывает. Если к тысяче, что я каждый месяц давал ей, добавить еще тысячу, на эти деньги можно прекрасно содержать ребенка. Но если, кроме ребенка, еще кого-нибудь содержать да еще прихоти этого «кого-нибудь» куда важнее насущных потребностей сына…

Судья: Но ведь ваша бывшая жена, пани Кордес, не вышла замуж во второй раз?

Прот: Тем хуже. Пан Нечулло, ее любовник, вовсе не собирался жениться на ней. Он прекрасно разобрался в ее характере, пока они вместе работали над сценарием. Это женщина безвольная, пассивная, не умеющая организовать ни домашнее хозяйство, ни вообще свою жизнь. Извините за грубость, неряха. Ни чувства времени, ни сознания цены денег. Ей никогда в жизни ничего не удалось как следует. Даже пирог, если она, не дай бог, бралась его испечь. Она любила говорить, что ей ужасно не везет. Да ведь это невезение было заключено в ней самой, в ее отношении к людям, к жизни. Трудно было выносить ее непрерывные жалобы, хныканья, стенания. Она всегда на всех обижалась. За то, что кто-то другой талантлив или любим, или удачлив. Всегда была недовольная, всегда с кислой улыбочкой. Ее зависть прямо-таки патологична. Насколько мне известно — об этом говорят в кинематографической среде, — пан Густав Нечулло сыт по горло обществом моей бывшей жены, так же как и я в свое время. С тех пор как они познакомились, он сменил уже не одну привязанность. Такая жизнь требует денег, а он, увы, не великий режиссер и вряд ли им будет. Так что зарабатывает он гроши. Моя бывшая супруга и пыталась удержать его возле себя, выполняя все его капризы.

Судья: Пан Нечулло жил вместе с пани Кордес? Каковы были его отношения с вашим сыном?

Прот: Хуже некуда. Анджей этого типа терпеть не мог, он часто говорил мне о нем с величайшим презрением, хотя Нечулло делал все, что мог, чтобы заслужить его хорошее отношение, думаю, пани Кордес уговаривала его делать это. Между прочим, это он научил Анджея курить и пить. А живет ли он на Финляндской, мне трудно сказать. Во всяком случае он часто ночует там, а иногда просто сидит целыми днями, это я знаю точно. Мне об этом не раз рассказывал сын. В такие минуты он и сбегал из дому. Он не хотел видеть всего этого, не хотел слушать скандалов матери и, давайте говорить прямо, альфонса, находящегося у нее на содержании.

Судья: Случалось ли вам в разговорах с сыном критиковать поведение его матери?

Прот: Естественно. Не мог же я позволить, чтобы он брал с нее пример, чтобы он считал ее образ жизни нормальным. В молодежи следует вырабатывать критические отношения к действительности.

Судья: Вы никогда не говорили сыну, что он плохо поступает, пропуская занятия в школе и проводя время в неподходящем обществе?

Прот: Современная молодежь реагирует на поучения старших одним словом: «Мура». Я не хотел отталкивать от себя сына лишним морализаторством. Кроме того, я уверен, что молодой парень должен перебеситься. Должен быть самостоятельным. Я сам в свое время не был примерным мальчиком, однако многого в жизни добился. Я могу смело сказать, что сумел сделать карьеру. А из примерных учеников редко вырастают великие люди.

Судья: Но на этот раз самостоятельность завела вашего сына слишком далеко, не так ли?

Прот: Да, конечно. Но я не чувствую за собой никакой вины в том, что произошло. Если бы у него была другая мать, ничего этого не было бы.

На последней странице еще осталось много свободного места. Его заполнил Хмура, написав красным карандашом: «Обязательно допросить Анджея Прота. Согласно информации, полученной от начальника исправительной колонии, в день убийства Анджея в колонии не было. Он ловко организовал побег, но через два дня вернулся добровольно, утверждая, что сбежал потому, что ему необходимо было увидеться с матерью».

6

Я отложила эти документы в сторону. Передо мной возвышалась целая кипа бумаг, которые надо было прочитать. Нет, Хмура просто морочит мне голову. Перед тем как вручить эту папку, он, похоже, старательно перемешал ее содержимое. Быть не может, чтобы нормальное расследование начиналось пошлым лирическим описанием джежмольско-мексиканской гасьенды наших кинознаменитостей — или просто верно передающим пошлость описываемого. И сразу же после этого Хмура преподносит мне семейную мелодраму, любовный квадрат, в самом центре которого, на пересечении диагоналей, безнадежно запутался пятнадцатилетний мальчишка.

Нормальное расследование по всем правилам начинается с протокола, составленного милиционером ближайшего отделения, и начинается этот протокол так: