Польские трупы - [6]

Пан Рышард сидел с включенным двигателем и внимательно наблюдал.

Появилась какая-то баба с набитой пластиковой сумкой, приблизилась, присмотрелась к калитке, подозрительно оглянулась на стоящую у края тротуара машину и тоже вошла в дом садовника. Дверь она за собой закрыла, но тем не менее пронзительный крик достиг слуха пана Рышарда.

Звучал этот крик совершенно жутко, слегка приглушенно, но отчетливо, вопил один человек, между тем как известно было, что внутри находятся по меньшей мере двое, а может, и трое. Пан Рышард, не склонный к истерическим выходкам, молниеносно вырубил мотор, поставил переключатель скоростей на первую передачу, выбрался из машины и поспешил в направлении источника звука. Разумеется, по пути он пытался сообразить, что же произошло, но в уме промелькнуло столько предположений, что он не остановился ни на одном.

В доме он увидел сцену, от которой кровь застыла в жилах.

Городская скотобойня может отдыхать. Вся довольно большая комната была живописно разукрашена, скорлупки фарфора и куски стекла, а средь них — распростертый на полу садовник, пан Мирек, тоже весьма живописный, едва заметный в таком оформлении. У самой двери — Гражинка, в позиции, к счастью, вертикальной, застывшая, как мраморное изваяние, в своем красном жакетике идеально гармонирующая с обстановкой, с глазами, как блюдца, и ладонью, прижатой к горлу, с ужасом взирает на поле битвы. И баба, представляющая собой единственную подвижную деталь, — видимо, она, оценив происходящее, секунду назад сорвалась с места и теперь пыталась стукнуть Гражинку электрическим чайником.

Что Гражинку, это точно, потому как нечленораздельный вопль начал обретать смысл. Орущая баба давала понять, что Гражинка, личность исключительно низкого морального уровня, убила Миречка, жемчужину человечества, и теперь своё получит. Она не скроется, ею займется полиция, да будь она проклята и да сгниет она в каталажке. Порядок слов указывал, что проклята будет и в каталажке сгниет полиция, но это уже детали.

Электрический чайник оказал сопротивление, ибо был опутан нетипично длинным проводом, благодаря чему начало мести сильно задержалось. Пан Рышард сумел отвлечь взор от злодейской абстракции, посмотрел под ноги, узрел дополнительные следы разрушений, нанесенных содержимым туго набитой пластиковой сумки: расколотая стеклянная банка с требухой… при виде требухи его слегка передернуло… рядом валяются жареные куриные ножки, лопнувшая салатница с чем-то белым и разные другие продукты, упаковки которых еще держались. Пан Рышард огляделся, и взор его упал на отлично известную ему настольную зажигалку. Стоит себе на полке у стены, каким-то чудом не затронутая катаклизмом.

Если бы не эта чертова зажигалка, пан Рышард повел бы себя рассудительно. Позвонил бы в «скорую» и полицию, вместе с Гражинкой подождал бы, пока приедут официальные лица, дал бы показания… Вывел бы из ступора Гражинку, которой тоже придется давать показания… Ни единый обладающий — и даже не обладающий — здравым умом человек не смог бы поверить, что весь этот бедлам, с паном Миреком как частью сценического оформления, она умудрилась сотворить за одну минуту…

Однако зажигалка решила дело.

Чайник окончательно вывел бабу из терпения. Он стоял на шкафчике в обществе иных необходимых в быту предметов, как то: соль, перец, сахар, имбирь, кофеварка… Баба, повернувшись к этому набору и продолжая выкрикивать инвективы и угрозы, стала поспешно сдирать провод с чайника; взгляд ее упал на кофеварку, она схватила ее вместе с подставкой, хорошенечко размахнулась и выплеснула на себя добрых две чашки кофе вместе с гущей.

Это ее на мгновение остановило.

Мгновение может быть коротким или длинным. Данное мгновение относилось ко второй категории, и пан Рышард этим воспользовался. Сделав два осторожных, плавных шага, он приблизился к полке, взял зажигалку, вернулся на прежнее место и крепко схватил Гражинку за вторую руку — первую она по-прежнему прижимала к горлу.

— Уходим, — сказал он спокойно, но весьма настойчиво.

Гражинка, как автомат, покорно последовала за ним. Едва они успели выйти на улицу, изнутри о дверь ударилось что-то тяжелое — это указывало, что обидчица выбралась из кофейного разлива. Пан Рышард ускорил шаг.

Гражинка отвела ладонь от гортани и глубоко вздохнула, только когда села в машину.

— О боже, — невнятно пробормотала она, слегка задыхаясь. — Что это… Что это было?.. Что… что… что там могло… случиться?..

— Ничего, ничего, — успокаивающе произнес пан Рышард. — У меня тут вода, в бардачке. Вы попейте. Сейчас мы всё обсудим. Самое главное — зажигалка у нас, вы это здорово придумали.

* * *

— И что же, о господи, вы натворили?! — воскликнула я в ужасе, выслушав отчет об операции.

— Из всего этого следует, что вернуть свои вещи вовсе не так уж легко и просто, — одновременно со мной высказался Витек. — Если б не баба… Кто это был?

— Не жена, — прожурчала Гражинка, уже немного пришедшая в себя после коньяка, кофе, воды и вина. — Такой жены у него быть не может. Мегера старая.

— Ты успела заметить? — удивилась Малгося.

— Так это ж в глаза бросалось…