Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [41]
Для характеристики Лелевеля орган Централизации использовал и информацию о нем из прессы другого лагеря. Так, газета «Demokrata Polski» была невысокого мнения о появившемся в 1839 г. печатном органе Объединения польской эмиграции «Orzeł biały», считая, что это «инструмент объединительной группировки, шляхетский орган, который по самой своей природе не может иметь под собой почвы […] не способен выдержать серьезных размышлений». Тем не менее, она охотно приводила мнение этой газеты о Лелевеле: «Лелевель […] не пойдет дальше […] он не отвечает требованиям времени, не дает гарантии для тех, кто стремится к действию». Отмечая наличие у Лелевеля «ресурсов и разума», «Orzeł biały» утверждал, что он «не в состоянии умело воспользоваться этими ресурсами, по своему обыкновению ограничится общими фразами, самые спасительные советы облечет в сомнительные выражения […], все приправит трудностями без конца, а часто и без всякого смысла и, наконец, надуется». При этом, как отмечал орган ПДО, «Orzeł biały» представлял Лелевеля как основу Объединения польской эмиграции, которое, поставив его во главе своего Комитета, якобы, «доказало, что понимает свою миссию, понимает интерес нации». Эти слова, резюмировала газета «Demokrata Polski”, можно понимать лишь «как горькую иронию, безжалостную издёвку»>98.
Не менее острую критику демократы направляли в адрес «ренегата демократии» Зверковского, соратника Лелевеля во всех его начинаниях. Они признавали, что во время восстания 1830 г. он входил в круг оппозиции к его руководству, но ставили в укор этой оппозиции то, что она не «указала новую линию поведения, не нашла новых средств для просвещения общественного мнения, не умела при необходимости к нему обратиться и потребовать поддержки ради спасения дела». Зверковский и другие оппозиционеры, писала газета «Demokrata Polski», боялись «ослабить веру в правительство, нарушить гармонию и согласие». Характеризуя поведение Зверковского в эмиграции, она отмечала, что тот «был всюду и со всеми […], на минуту становился сторонником всех принципов, а в действительности не имел никаких», то есть представлял собой «флюгер». Подводя итог анализу личности и позиции Лелевеля и Зверковского, орган Централизации подчеркивал, что «ни тот, ни другой не является человеком дела, ни того, ни другого не отличают ум и энергия, ни тот, ни другой не имеют никаких заслуг, и избрание (в Комитет Объединения польской эмиграции. – С. Ф.) ни того, ни другого не оправдано ни их прошлым, ни потребностями сегодняшнего дня»>99.
Эти выступления прессы Польского демократического общества имели целью повлиять на очередную попытку избрать Комитет объединения польской эмиграции. Активность проявляли и другие органы печати, возникшие в это время. С 20 декабря 1840 г. стала выходить «Narodowość» («Национальность») под редакцией Анджея Словачиньского, 25 апреля 1841 г. появилось «Zjednoczenie» («Объединение») – «журнал, посвященный сплочению всех, всеми и для всех», склонявшийся к христианскому мистицизму. Его издавала в Париже гмина «Гавр» – противница Корреспондентской комиссии, редакторами были Скужевский и Прушиньский. Идейные принципы гмины, проповедовавшиеся ее печатным органом, привлекли внимание Кремповецкого и Дзевицкого, руководивших Обществом приверженцев социальных обязательств. 14 мая 1841 г. члены Общества вошли в Объединение польской эмиграции, создав автономную гмину, и 6 июня выступили с объяснением своего шага. Они отмечали, что «в эмиграции проявились стремления исправить ложные представления о польской национальности, что уже печатные издания начинают препятствовать продвижению материализма, что активное влияние гаврской гмины на эмиграцию обещает возможность ныне встать на единственно центростремительную позицию». «Приверженцы социальных обязательств» обещали отдать свои силы «на достижение столь благословенной цели»>100.
Третьи по счету выборы в Комитет Объединения польской эмиграции были признаны состоявшимися по числу участников, но количества голосов, необходимых для избрания в Комитет, не получил ни один из 73 кандидатов в его члены. Следующее голосование длилось четыре месяца и сопровождалось скандалами: большая часть членов гмины «Пуатье» отказалась признавать Корреспондентскую комиссию и выбрала новый ее состав, однако большинство эмигрантов вернуло власть прежней Комиссии. В результате 10 октября 1841 г. в Комитет были избраны А. Одынецкий и Ю. Б. Островский, вместе с избранными ранее Лелевелем и Зверковским они составляли неполный комплект членов: нужен был пятый член, но ближайшему кандидату Ворцеллю не хватило 18 голосов. К тому же Лелевель, Зверковский и Одынецкий отказались сотрудничать с Островским, а еще раньше А. Одынецкий, К. Ружицкий, Ю. Дверницкий и Ф. Рогиньский в воззвании к эмиграции просили не голосовать за них, так как они не хотят находиться рядом с «пасквилянтом». Речь шла о том, что газета Островского «Nowa Polska» не имела определенного направления, служила разным партиям, пропагандировала разные, подчас прямо противоположные взгляды. В 1841 г. Ворцелль и «младополяки» Новосельский, Штольцман и Гляйних издали в Брюсселе «портрет двуликого Януса» – брошюру «Юзефат Болеслав Островский и его убеждения», где сопоставили сделанные издателем газеты в разное время суждения об одних и тех же предметах. Недовольство деятельностью Островского разделяла значительная часть эмигрантов, и его избрание в Комитет едва не привело к расколу Объединения польской эмиграции, так как часть Корреспондентской комиссии его поддерживала и через своих агентов Бялковского и Дембского вела соответствующую агитацию в гминах
