Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [38]
Активность консервативного лагеря, его организаций и прессы была связана с международной обстановкой, сложившейся в 1838–1840 гг. Консерваторы стремились использовать шанс в случае международного конфликта из-за Бельгии. Чарторыский вызвал генерала Скшинецкого и добивался, чтобы его назначили главнокомандующим бельгийской армией во время возможной войны, а агенты его партии распространяли слухи о готовящемся выступить на войну польском легионе. Затем, когда возник турецко-египетский конфликт, князь Адам также вел с французским правительством переговоры о польском легионе для участия в войне с Россией, поддерживавшей Турцию. Ответом на все эти инициативы консерваторов явился протест, подготовленный Островским и Гляйнихом от имени лондонской группы Объединения польской эмиграции, Громады «Грудзёнж», Общества приверженцев социальных обязательств и ряда членов «Молодой Польши». Резко выступив против генерала Скшинецкого, они заявили, что как раньше, так и теперь, польская эмиграция «отвергает намерение создать польский Легион, пусть даже под национальными символами»; «она в высшей степени дружески поддерживает целостность Бельгии, и если бы ее призвали в ее национальном (польском. – С.Ф.) характере, она бы не отказалась посвятить себя борьбе, когда война в Бельгии получит общеевропейское направление, а ее условия будут включать независимость Польши»>89.
Протест поддержали 770 эмигрантов, но ни «умеренные» демократы, ни Лелевель и Централизация к нему не присоединились, хотя и подозревали аристократическую партию в тайных кознях. Лондонские же «младополяки» продолжили борьбу и создали комиссию, куда вошли Дыбовский, Гляйних, Оборский, Новосельский, Островский и Ворцелль. Последний пытался привлечь к этой борьбе Громады, однако лидеры «Умани» Рупневский и Свентославский были против. В результате Ворцелль вышел из Громады «Умань» и вступил в Объединение польской эмиграции, так как видел там больше возможностей «для работы в пользу Польши и Человечества». На упреки в «измене» он публично отвечал в официальном печатном органе Объединения, подчеркнув, что хотя форма громад служила принципу «Для Люда через Люд», но со временем она «стала слишком тесной для собирания вокруг людовых принципов большинства эмиграции». Поэтому, писал он, «когда Объединение дало достаточно доказательств демократических стремлений, а мои усилия включить Громады в эмигрантское единство оказались напрасными, я оставил форму и пошел за мыслью, вступил в Объединение, не отрекшись ни от одного из моих убеждений, ни на минуту не перестав утверждать в качестве основы возрождения Польши социальные преобразования, опирающиеся на принцип всевластия Люда, подчиняющегося предписанным Богом обязанностям»>90.
Поддержав Объединение польской эмиграции, Ворцелль вступил в контакт не только с «младополяками», игравшими в формирующейся организации активную роль, но и с самим Лелевелем, который, опираясь на «Молодую Польшу» и Союз детей Люда Польского, стремился занять в Объединении лидирующие позиции. Он был также причастен к созданию в 1839 г. в Париже на основе республиканских принципов тайного Общества братьев поляков, которое предполагалось перевести в Брюссель и сделать эмигрантским центром, осуществляющим связь с Польшей. Членами Общества стали Лелевель, Зверковский, Тышкевич, А. Глушневич, но Лелевель вскоре отказался от членства, так как не хотел связывать себя накануне выборов в Комитет Объединения польской эмиграции. Возможно, по той же причине он не принял предложения Мадзини о сотрудничестве в возрождении «Молодой Европы». К этому времени часть «младополяков» вошла в Объединение польской эмиграции, часть – в Конфедерацию польского народа, часть поддерживала Централизацию. В результате «Молодая Польша» заметно ослабела, так же, как и ее связи с Польшей. Мадзини, вступивший при посредстве Ворцелля и Штольцмана в переписку с Лелевелем, писал ему 22 января 1839 г. о разложении прежней организации «Молодой Европы» и необходимости возродить «Молодую Италию» и «Молодую Польшу». Возрождением последней должен был заняться Лелевель, используя свой авторитет. Поскольку, как писал Мадзини, в Европе наступает новое время, готовится великий социально-политический переворот, он считал нужным укрепить «священный союз народов против священного союза тиранов» и был уверен, что Лелевель сможет связать польское дело с революционной Европой. По его мнению, только возрождение «Молодой Польши» способно было вдохнуть в польскую эмиграцию новый дух, так как другим партиям недостает моральной и материальной силы: круг деятельности консерваторов ограничен в социальном отношении, его идеалы остались в прошлом, а сама партия Чарторыского «несет в себе зародыш смерти»; признаками разложения отмечено и ПДО, так как у него нет творческих идей, а Конфедерация польского народа под руководством Дверницкого вообще не имеет идейного знамени. Мадзини советовал Лелевелю создать Временный комитет «Молодой Польши», развить пропаганду в печати, а затем провести выборы Постоянного комитета. Главным, подчеркивал он, должна быть забота о чистоте идейных принципов и революционных лозунгов, среди которых важнейшим является лозунг союза народов и особенно польско-итальянского союза, направленного против общего врага – империи Габсбургов
