Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [126]

Общим для всех демократических течений польской эмиграции было неуклонное стремление к восстанию за освобождение Польши и ставка на участие в нем крестьянства. Эти идеи эмигранты несли в Польшу, рассчитывая подготовить там организованные силы для повстанческой борьбы, которая мыслилась как часть общего революционного выступления европейских народов. Основанием для таких надежд и планов служили международная ситуация, сложившаяся в 1830-е годы в Европе, происходившие в европейских странах революционные выступления, в которых участвовали и поляки. Одновременно польские эмигранты направляли вооруженные экспедиции в польские земли, стремясь создать там очаги революционной борьбы. Но в широком масштабе революционная, в том числе интернациональная деятельность демократической польской эмиграции развернулась позже, в 40-е годы XIX века. Опыт ее участия в Краковской революции 1846 г. способствовал дальнейшему идейному размежеванию в ее среде и росту социального радикализма ее «левого» крыла. Выступления же поляков на всех фронтах «Весны народов» 1848–1849 гг. – во Франции, Германии, Австрии, Венгрии, Италии продемонстрировали их интернационалистическую позицию, принесли им славу, уважение и благодарность жителей этих стран. Несмотря на то, что, героически сражаясь за свободу других народов, они всегда имели в виду цель освобождения Польши и восстановления независимого Польского государства, тем не менее, их вклад в дело европейской свободы был очень значителен, свидетельствуя о роли польской политической эмиграции как яркого явления и важного фактора общественной жизни Европы XIX века.

Участие поляков в европейской революционной борьбе 1840-х годов имело большое значение и для самой польской эмиграции: оно способствовало дальнейшей идейно-политической эволюции ее основных течений. В то же время перед демократической частью эмиграции постоянно стоял вопрос об объединении усилий и организационном сплочении. Попытки объединения и создания единого руководства предпринимались демократическим крылом эмиграции на протяжении 1840-1860-х годов вплоть до начала восстания 1863 г., но они не привели к результату. Причиной были расхождения в определении соотношения между социальными и национальными задачами будущего восстания, в выработке его политической линии и тактики. Не было согласия и в вопросе о союзниках, способных оказать помощь борьбе поляков. Демократы твердо рассчитывали на поддержку революционных народов Европы, но что касается надежд на европейские правительства, в частности, на французского императора, их разделяли далеко не все, и итоги Крымской войны, не принесшие никаких результатов для разрешения «польского вопроса», подтвердили правоту скептиков. Спор в среде демократической польской эмиграции шел и по вопросу о революционном союзе с русским народом в борьбе против царизма. Радикальное крыло демократов последовательно выступало за идею союза, но значительную часть демократической эмиграции, делавшую акцент на первоочередное решение национальных задач, отпугивало социальное наполнение программы русских революционеров, «непредсказуемость» и опасность российской революции. Немалую роль играл и вопрос о судьбе так называемых забранных провинций, основное население которых составляли литовцы, белорусы и украинцы. На основе националистической позиции и в силу социальной ограниченности большинство в среде демократической польской эмиграции выступало за безусловное включение этих территорий, до 1772 г. входивших в шляхетскую Речь Посполитую, в состав будущей Польской республики, отвергая право населявших их народов самим решать свою судьбу. Лишь немногие «левые» демократы поддерживали выдвинутую русскими революционными демократами программу национального самоопределения народов и их идеи о федеративном устройстве освобожденной Польши и создании в будущем славянской федерации. Эти представители демократической польской эмиграции сыграли активную роль в развитии идеи русско-польского революционного союза и осуществлении практических шагов по его заключению, выступив посредниками в установлении контакта между русскими революционерами и Центральным Национальным комитетом, осуществлявшим подготовку вооруженного восстания в Королевстве Польском.

Русско-польское революционное сотрудничество стало обретать реальные черты уже в начале 1860-х годов в обстановке приближавшегося повстанческого взрыва. К нему вела революционная ситуация, сложившаяся в Королевстве Польском с конца 1850-х годов в связи с развернувшимся широким манифестационным движением. К этому времени завершился процесс идейно-политического размежевания эмиграции, окончательно оформились партии, выступавшие за восстание, так же, как и его противники. Отель Ламбер хотел избежать повстанческого взрыва или хотя бы отсрочить его, так как боялся участия в восстании крестьянских масс. Пути восстания он противопоставлял путь «органической работы» и все те же надежды на поддержку европейских правительств. Такая программа соответствовала позиции помещичьих кругов в Королевстве Польском и подтверждала тот факт, что эмиграция отражала сложившуюся на родине расстановку социальных сил и происходившую там напряженную политическую борьбу консервативного и революционного течений. Это означало, что основные партии польской эмиграции, окончательно определив свое отношение к вопросу о вооруженном восстании и связанным с ним проблемам (прежде всего, к крестьянскому и национальному вопросу, к проблеме революционного сотрудничества с Россией и Западом), завершив выработку стратегии и тактики, установили более тесный контакт с Польшей, выступив заграничными представителями интересов ее общественных сил.