Польская командировка - [48]

Пытать пленных нельзя. Это не гуманно. Связывать можно. А можно и не связывать. Минут через десять можно объяснить это связанному. Если он вам все расскажет, вы можете его и развязать. Поверьте на слово, он расскажет.

Однажды в детстве я увидел один фильм о гражданской войне. Белогвардейцы поймали партизана, подвесили на веревке за руки и пытали. Мне хотелось плакать от жалости.

Мама безуспешно пыталась меня успокоить.

— Все это понарошку. На самом деле он остался жив.

— Да, нет, мам. Я не об этом. Ну, как они его пытают?! Зачем они его подвесили на веревке? Кто же так вешает?! У него же теперь сдавлена грудная клетка. Захочет он им что-нибудь сказать, а не сможет.

Я плакал от жалости. К партизану, который не мог выдать военную тайну. К белогвардейцам, из-за гражданской войны вынужденным досрочно покинуть школьную скамью. Так и не узнавшим, как же правильно связывать пленных. А ведь в старших классах этому учат. Хотя, быть может, и не во всех старших классах.

А мама растерянно разводила руками…

К счастью сегодня никакой спешки у нас не было, и я успел показать курсантам еще несколько способов "пеленания". Пеленание немного отличается от связывания. Связывают обычно для того, чтобы люди развязывались. Детей же пеленают не только для того, чтобы им было сухо. Но и для того, чтобы они не плакали. А так же, чтобы не развязывались. Поэтому термин "пеленание" в спецназе используется гораздо чаще. Ибо в отличие от связывания имеет еще несколько дополнительных функций.

О том, как разговорить пленных мы уже говорили. При правильной фиксации веревки на некоторых частях тела можно было добиться целого ряда необратимых физиологических изменений. Которые могли быть вами использованы.

К концу занятия Джуниор и Миша выглядели немного подавленными. Представили себя пленными? А кто вам говорил, что в плену легко?! После обеда они немного повеселели. Видели бы вы, как повеселел я?!

Я всегда после обеда очень весел. Особенно, когда сплю. Вы же прекрасно знаете, что после обеда больше всего на свете я люблю поспать. С любимой девушкой.

Но сегодня после обеда мы собирались с Анусей пойти в кино. Хорошо еще, что после кино не нужно было идти ни на какую тренировку. После обеда настроение у меня было совсем даже не спортивное, скорее лирическое.

Мы встретились в четыре часа у городской ратуши. Времени до начала сеанса у нас было целое море. Мы зашли в небольшое кафе. Сели за столик в самом дальнем углу. Ануся предложила мне попробовать польское мороженое. Сказала, что мороженое в Польше очень вкусное. Кто бы сомневался! Если в Польше живут такие потрясающе красивые девушки, как Ануся, то и мороженое у них должно быть самого высокого качества. Неожиданно я подумал о Москве. Нет, Москва совсем другое дело! В ней живут такие красивые девушки, что качество мороженного уже не играет абсолютно никакой роли. Рядом с такими девушками любое мороженое будет слаще меда.

К нам подошла официантка. Она готова была принять наш заказ.

— Чы сон лёды (Мороженое есть)? — Спросила её Ануся.

— Яке паньстфо собе жичон мамы лёды ванилиовэ, малиновэ и чэколядовэ? (Какое мороженое вы желаете: ванильное, малиновое или шоколадное)?

Я выбрал шоколадное. Больше мне ничего не хотелось. Недавний обед давал о себе знать. Кроме шоколадного мороженого едва ли в меня могло еще что-нибудь вместиться.

— Для мне хэрбата с румэм и цястко. — Себе Ануся заказала чай с ромом и пирожное. Пока официантка не принесла наш заказ Ануся вышла в дамскую комнату. Я тем временем осмотрелся по сторонам. Кафе было маленьким и очень уютным. Людей было не много. В послеобеденные часы Вроцлав вообще выглядел довольно пустынным. Но в кафе постоянно кто-то входил, кто-то выходил из него. Колокольчик, висевший над дверью, постоянно возвещал об этом. И казалось, что вся жизнь на площади возле городской ратуши кипела днем только здесь. В углу барной стойки я увидел огромную вазу с чайными розами.

Я подошел к бармену и спросил, могу ли купить эти розы? Бармен не мог не обратить внимания на Анусю. Мужчины вообще редко не замечают красивых девушек. А Анусю не заметить было вообще невозможно. Потому что она была не просто красива, а ослепительно красива. Поэтому он сразу же догадался, кому предназначается этот букет. Интернациональным жестом бармен объяснил мне, что нет ничего невозможного для людей. Для людей, у которых в кармане есть злотые. В моем кармане злотые были. Я заплатил за цветы и объяснил, что возьму их позднее, когда буду уходить. Бармен кивнул в знак согласия.

За моей спиной в очередной раз тихо звякнул колокольчик. В кафе вошли новые посетители. По их шумным голосам я понял, что они были уже слегка навеселе. Чем-то они привлекли внимание бармена. Я тоже обернулся. Совершенно невзрачный мужчина средних лет и яркая высокая шатенка. Бармена привлек глубокий разрез её блузки. Я равнодушно отвернулся. Разрез, как разрез. Лето. Сейчас многие девушки ничего не одевают под блузки. Им не так жарко. Да и барменам приятно. И не только им.

Я себя обманывал. Разрез на блузке и то, что было за ним, мне тоже понравились. Но глазеть на девушку, рядом с которой был спутник, я посчитал бестактным. Тем более, что это был не просто спутник. Это был Он. Оборотень! Сколько раз я рассматривал это лицо на фотографии. Что оно уже начинало мне сниться по ночам. Это был он.