Польская фэнтези - [93]

— Я должен был решить задачу, — сказал Мухобой, едва приоткрыв глаза. При этом он проделал какой-то странный дрыг-рывок бедрами, однако руки его по-прежнему безвольно висели вдоль туловища. — И решил. Неприятностей с духами больше не будет.

— Как же! — фыркнула Сиена, занятая тем, что доливала в шейкер напитки.

— Думаете, мы поверим на слово? — поморщился Ясь. — Что вы, собственно, сделали?

— И вообще вы знаете хоть, в чем там дело? — спросил Пуласки, стряхивая пепел за спину, туда, где, по его мнению, должна была находиться пепельница, стоявшая на середине столика, на который он опирался. — С этими духами. Э?

— Разумеется.

— Итак? — настаивала Розанна. — Ну, нам из вас каждое слово клещами вытаскивать, что ли?

— Я считал, что доложу обо всем директору.

— Нет его. Вернется послезавтра. А пока — доложите нам.

— Это значит кому?

— Это значит — мне! — разозлился Зеленый Ясь, наклоняясь к Мухобою. — Ну, начинайте наконец!

Мухобой старательно закинул ногу на ногу, заморгал, взглянул на Яся. Если не считать глаз и губ, лицо Мухобоя оставалось неподвижным, словно кто-то заблокировал нервы, управляющие его мимикой.

— Разумеется, это были духи обитателей Моррисона.

— Обитателей? Вы имеете в виду разумных обитателей? — догадалась Розанна.

― Да.

— Подохли, а теперь пугают? — иронически усмехнулся Пуласки.

— На Моррисоне нет ни одного разумного вида растений, животных или евгленоидов, — тут же заметила Розанна.

— Может, уже вымерли! — воскликнула Сиена со стойки бара, переливая коктейль из шейкера в стакан.

— Нет и никогда не было, — проворчала Розанна, посматривая на д’Аскент.

Сиена молча подняла в ее честь бокал.

— Направление вектора времени здесь не имеет никакого значения, — сказал Мухобой. — Духи — это эманации живых существ, когда сами они не живут. Магия бывает разная.

Ясь и Пуласки переглянулись.

— Вы утверждаете, — недоверчиво спросил первый, что они появляются обратно течению времени? Так сказать, вспять?

Мухобой какое-то время молчал, явно обдумывая подходящую формулировку; в наступившей тишине Сиена д’Аскент грохотала брошенными в бокал кубиками льда.

— Это тоже неверно, — сказал он наконец.

Все ожидали продолжения. Но продолжения не было.

— Тогда в чем же истина? — процедил сквозь зубы Зеленый Ясь.

— Всякая бывает магия, — спокойно повторил Мухобой. — Колдуешь как видишь. Как слышишь. Как чувствуешь. Как живешь. Человек. Нечеловек. Чем является время для дерева? И дальше: чем время не является? Если умираешь — то куда? Надолго?

— Но что за бред! — воскликнула Розанна. — Что вы знаете в действительности? Чего вам, собственно, удалось добиться?

Ее снова перебила д’Аскент:

— Вы говорите, что перед нами духи будущих жителей Моррисона; но из какого они будущего?

— Заткнись, Сиена! — шикнул Зеленый Ясь.

— Нет-нет! — замахал рукой, не выпуская недокуренной сигареты, Пуласки. — Она правильно спрашивает. Прошлое — одно, но будущих много. Аналогично: миллиард лет назад на Земле могли появляться призраки как гуманоидов, так и динозавров. И бог весть кого еще, но в конце концов все свелось к нам. Я правильно говорю, мистер Мрозович? Такова логика. Но кто те, чьи призраки появляются здесь? Неужто духи всех возможных моррисонян бьются друг с другом за будущее владение планетой? А?

— Совершеннейший идиотизм, — буркнул Зеленый Ясь, почесывая шею.

— Они бьются с нами, — сказал Мухобой.

— Что-что?

— Минутку, — вклинилась Розанна. — Давайте сначала разберемся, чтобы потом не было недоразумений: речь идет о коренных жителях Моррисона, не о каких-то пришельцах с других планет. Так?

— Так, — ответил Мухобой.

— Что значит «бьются с нами»? — настаивал Зеленый Ясь. — За что бьются? За Дракон?

— За себя.

— Тогда почему они выбрали Дракон?

— Полагаю, просто потому, что вы уделяете ему так много внимания. Они бьют по самому чувствительному месту.

— Вы так думаете?

— Ведь я их не понимаю. Это не моя радость, это не моя любовь.

— Не понял.

— Простите. Не имеет значения.

— Я по-прежнему не понимаю, — начал Пуласки.

— Чего же ты не понимаешь? — фыркнула Сиена, прикладывая холодный бокал к щеке. — Все ясно. Они хотят нас прогнать, пока мы не переработали Моррисон настолько, что на нем в результате эволюции не возник бы никакой интеллект, а значит, и они. Очень прагматичные духи, ничего не скажешь... За их здоровье!

Какое-то время все переваривали слова д’Аскент.

— Совершеннейший идиотизм! — взорвался наконец Зеленый Ясь, уцепившись за эти слова, словно за спасательный круг. — Логики ни на грош! Сказки, сказки он нам рассказывает!

— Сказки сказками, а духов я видела собственными глазами... — пробормотала Сиена, заглядывая в опустевший бокал.

— Мистер Мрозович, — Пуласки отбросил бычок и махнул рукой, чтобы привлечь внимание Мухобоя, — подумайте немного. Положим, мы не уберемся отсюда и изничтожим здесь всю коренную флору, фауну и что тут еще живет; тогда в будущем не будет никаких моррисонян, кроме обосновавшихся здесь людей. Тогда кто же, черт побери, шастает тут по Драконовской пуще? Чьи духи? А? Я вас спрашиваю.

Мухобой подумал, пожалуй, с минуту и сказал:

— Не вижу противоречия.

Пуласки громко выдохнул воздух и воздел очи горе: