Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима - [102]
Критику Круглого Стола можно разделить на умеренную и радикальную. Радикальные позиции занимают разного рода националистические организации и сообщества, как правило, опирающиеся в своей идеологии на шовинистическое наследие довоенных национал-демократов (эндеков) и их вождя Р. Дмовского. Такие структуры, как «Радио Мария», Лига польских семей, Всепольская молодежь, «Газета польска» и др., однозначно рассматривают Круглый Стол как измену польским интересам. По их мнению, за круглым столом (с маленькой буквы) сидели не оппозиция с властями, а «комсомольцы с гэбистами», равнодушные к жизненным интересам польского государства, в то время как истинные патриоты были отодвинуты в сторону и проигнорированы (в обоснование этого тезиса всячески эксплуатируется партийное прошлое значительного числа позднейших оппозиционеров либо их непольское происхождение). Неоэндеки не могут также простить Мазовецкому его дружественных жестов к немцам (например, судьбоносной встречи с канцлером ФРГ Г. Колем в Кшижовой в ноябре 1989 г.). В том же негативном ключе оценивается план Бальцеровича как следствие влияния Всемирного банка. Эти деятели убеждены в наличии широкого заговора умеренной оппозиции с прежними коммунистами, причем главной фигурой заговора называется не кто иной, как Валенса. Право-радикалы убеждены, что этот заговор стал достоянием общественности вследствие обнародования списка Мацеревича[694].
Наибольшего успеха право-радикалы добились в 2007 г., когда Лига польских семей вошла в парламентскую коалицию, а ее лидер Р. Гертых стал министром образования. Одним из первых шагов нового министра, как уже упоминалось, стало намерение пересмотреть оценку Круглого Стола в школьных учебниках истории.
Более умеренные позиции занимает партия Право и Справедливость Я. Качиньского. Качиньский отрицает наличие тайных договоренностей властей и «Солидарности» (что неудивительно, так как в переговорах за Круглым Столом принимал участие его покойный брат Лех), однако пеняет бывшей оппозиции, что она не провела декоммунизацию и сохранила пережитки прежней системы в жизни новой Польши: коррупцию и криминализацию госаппарата, нетерпимую ситуацию в спецслужбах (которые так и не прошли верификацию после слома старого строя и сейчас играют роль государства в государстве), бюрократическую анархию и неумение сопротивляться лоббизму. Избежать всего этого якобы можно было, если бы правительство Мазовецкого разорвало соглашения Круглого Стола и предприняло декоммунизацию[695]. Современное состояние Польши Я. Качиньский именует «сговором» в том смысле, что произошло слияние посткоммунистической элиты с частью оппозиционной (невзирая на их формальное пребывание в разных партиях) в один «салон». И этот салон руководит Польшей, не обращая внимания на массы обездоленных и на коррупцию в стране. Такова, по мнению Качиньского, Третья Республика — государство с червоточиной. Вместо нее Качиньский предлагает построить Четвертую республику — избавленную от коррупции и бывших партийцев во власти, эффективно контролирующую спецслужбы, с повсеместной люстрацией снизу доверху. Эту позицию в целом разделяет значительное число бывших лидеров «Солидарности» и оппозиционеров, не допущенных в свое время к участию в заседаниях Круглого Стола: А. Мацеревич, А. Гвязда, А. Валентынович, К. Вышковский, З. Ромашевский и др. По их мнению, Круглый Стол нужен был коммунистической власти для защиты своих интересов, что она с успехом и выполнила[696]. Объединяет этих людей также негативное отношение к Валенсе, которого они подозревают в сотрудничестве со Службой безопасности ПНР.
С научной точки зрения эту позицию обосновала близкий к ПиС социолог Я. Станишкис. В 1989 г. она видела в Круглом Столе результат давления антикризисной группы в Москве, созданной, скорее всего, после ввода войск в Чехословакию. При этом Станишкис позитивно оценивала вовлечение партномеклатуры в экономическую жизнь новой Польши, полагая это залогом успешного накопления капитала. Однако в 2001 г. Станишкис уже говорила о Круглом Столе как о менеджерской революции, когда поменялись правила игры, но не люди у власти[697].
С этой концепцией спорят представители так называемой «белой легенды» Круглого Стола, которые разделяют точку зрения Квасьневского и Миллера, будто договоренности с самого начала мыслились как мирная передача власти оппозиции. К такому мнению склоняются, в частности, А. Михник и бывшие члены руководства «Солидарности» З. Буяк и Ф. Фрасынюк[698]. Они призывают посмотреть на отношение коммунистических режимов к недовольным в других странах (Румынии, Китае, Югославии) и отдать должное верхушке ПОРП, которая сумела воздержаться от насилия (Фрасынюк даже предлагал поставить памятник Ярузельскому[699]).
Таким образом, с течением времени Круглый Стол, как и всякое крупное историческое событие, обрастает мифами, понемногу стираясь из памяти. Многие поляки уже не ощущают всей глубины перелома, случившегося в 1989 г., и потому склонны недооценивать роль тех людей, чья деятельность способствовала этому перелому.
