Положитесь на меня - [3]

Бордингтон открыл книгу и нашел место, где Сик остановился в прошлый раз. С облегчением убедился, что руки не дрожат. В это время послышались шаги на лестнице, ведущей в квартиру. Бордингтон подошел к окну: наблюдатель исчез. У входной двери раздался звонок. Бордингтон пошел открывать.

— Сегодня прекрасный день, — машинально проговорил Алек Бордингтон, вводя Сика в гостиную. — Пожалуйста, садитесь, мистер Сик.

— Прекрасная погода, приятно пройтись на солнце, — Сик положил свою черную шляпу на стул и внимательно смотрел, как Бордингтон открывает роман Голсуорси. — Надеюсь, ваша жена чувствует себя хорошо?

— Она чувствует себя прекрасно, благодарю вас, — ответил Бордингтон, понимая, что это просто упражнения в английском и Сик совершенно не интересуется его женой. — Надеюсь, что ваша жена здорова, — Бордингтон протянул Сику книгу.

— Да, вполне, — Сик уселся поудобнее. — Благодарю вас.

— Ну что ж, начнем, — Бордингтон старался говорить уверенно. — Не продолжите ли чтение?

Сик, держа книгу довольно далеко от глаз, начал читать. Бордингтон медленно ходил по комнате. Он спрашивал себя, не слышит ли Сик беспорядочные удары его сердца. Ноги его ослабли, ему очень хотелось сесть, но нужно было действовать быстро. Это была, может быть, последняя и единственная возможность остаться на свободе.

— Секунду! — проговорил он, останавливаясь. — Вы поняли содержание этой фразы? Не прочитаете ли вы ее еще раз?

Сик повторил:

— «Я ведь тебе сказал, что мы получили удар». — Нет, я не понимаю, что это означает.

— «Мы получили удар» — означает неудачную игру, — пояснил Бордингтон и его пальцы нащупали дубинку в кармане. — Теперь, вы понимаете?

— Да, — ответил Сик.

— Тогда, прошу вас, читайте дальше.

Бордингтон продолжал ходить по комнате позади Сика. Он вытащил дубинку из кармана, посмотрел на огромный плешивый затылок. Какие мысли бродили в этой голове? Сик, в самом деле, собирался задержать его и привести к Малиху?

Сик внезапно остановился, как будто почувствовал то, что должно было произойти. В тот момент, когда он начал поворачиваться к Бордингтону, мешок, наполненный песком, ударил его по голове, ткань лопнула, песок и куски железа посыпались на ковер. Сик сидел неподвижно, опустив большую голову на грудь, и песок блестел на его плешивом черепе, вокруг ушей и воротника, покрытого перхотью. Пальцы Бордингтона сжимали пустой мешок, и он с ужасом смотрел на него. Потом коренастое тело внезапно наклонилось, и Сик соскользнул со стула, повалившись на ковер.

Бордингтон выпустил из рук обрывки мешка и неверными шагами прошел в спальню. Рванул из-под кровати чемодан, схватил черный плащ и вернулся в гостиную. Сик лежал в прежнем положении. Охваченный паникой, Бордингтон испугался, что убил Сика. Но нельзя было терять ни минуты. Он стал торопливо спускаться по лестнице. Вдруг он услышал, что кто-то поднимается. Спрятаться было некуда. Это была Эмили, его жена.

Они посмотрели друг на друга.

Эмили опустила взгляд на чемодан, потом посмотрела на Бордингтона, который, жалко улыбаясь, задавал себе вопрос, не следует ли ему убить и ее.

— Итак, ты уходишь? — спросила она. Она всегда говорила с ним по-чешски. — Почему у тебя такой испуганный вид? Не воображаешь ли ты, что это меня огорчает?

Он глубоко дышал, понимая, что готов убить и ее, лишь бы убежать.

— Да, я ухожу, — дрожащим голосом ответил он. — Прощай, Эмили. Надеюсь, что с тобой все будет благополучно. Не поднимайся сразу же в квартиру…

Она переложила из одной руки в другую тяжелую сумку с провизией.

— Итак, ты, наконец, решился уйти к своей шлюхе. Я ожидала этого, и я в восторге от того, что ты уходишь.

— Я огорчен… Ты прекрасно обойдешься и без меня. Твой отец…

— Не говори мне о том, что я должна делать! Отправляйся к своей шлюхе!

Она повернулась и стала медленно подниматься.

— Эмили! Не ходи наверх! — Бордингтон в ужасе повысил голос. — Я… я был вынужден ударить… Он наверху.

— Дурак! — проговорила она с презрением в голосе. — Ты воображаешь, что далеко убежишь?

Бордингтон понял, что теряет время. Он посмотрел на нее, зная, что видит ее в последний раз. Увидел красную капусту, которая была в сумке. У нее всегда была слабость к красной капусте.

— Прощай, Эмили.

Он вышел на узкую улицу, пристально вглядываясь в каждую дверь. Но никто не видел, как он уходил. Появилась уверенность, что он сможет ускользнуть, раз Сик, якобы, находится у него и читает Голсуорси.

В конце улицы у остановки трамвая Бордингтон встал в очередь позади длинной цепочки людей. Он думал об одном: сколько времени понадобиться Сику, чтобы прийти в себя и поднять тревогу. «Все зависит, — рассуждал Бордингтон, — от крепости его черепа». — Бордингтону сделалось дурно при воспоминании о том страшном ударе, который он обрушил на голову Сика.

Трамвай остановился, и толпа рванулась внутрь. Бордингтон оказался прижатым к старику, который с удивлением рассматривал его, а потом отвел взгляд. Типично английский вид Бордингтона вызвал в нем подозрение. На улицах, в отелях, ресторанах люди всегда с любопытством разглядывали его, тем более что для туриста он был одет слишком бедно. С того времени, как поселился в Праге, он всегда вызывал подозрение у людей.