Положеніе русскихъ плѣнныхъ въ Германіи и отношеніе германцевъ къ населенію занятыхъ ими областей Царства Польскаго и Литвы - [54]

«Милостивый Государь г-нъ докторъ, я не знаю ни Васъ, ни Вашихъ взглядовъ, ни Вашихъ убѣжденій, а потому обращаюсь къ Вамъ, не разсчитывая на Вашу симпатію или антипатію. Я обращаюсь къ Вамъ какъ къ человѣку, который не откажется выслушать меня и исполнить если найдете возможнымъ мою просьбу. Я буду кратокъ. Сюда я попалъ безъ моего на то согласія. Все то, что здѣсь дѣлается подъ вывѣской мирной культурной работы и на мой взглядъ — въ интересахъ нашихъ враговъ и подъ ихъ дудку — есть противное моихъ взглядовъ и убѣжденій, о чемъ я открыто заявилъ всѣмъ и просилъ черезъ поручика, Шаповала о скорѣйшемъ переводѣ меня въ офицерскій лагерь. Какъ видно, желаніе мое скоро удовлетворено не будетъ, это меня возмущаетъ; что же это вербовка? Какъ Вамъ извѣстно между Правительствами воюющихъ сторонъ, (въ частности Россіей съ Германіей) заключенъ договоръ, по которому возбраняется пропаганда среди военноплѣнныхъ и такого рода насилія, какъ поступокъ со мной. А потому прошу Васъ по возвращеніи на родину сообщить Правительству, чтобы по договорному праву представлено было сюда требованіе о переводѣ моемъ въ офицерскій лагерь».

P. S. Прошу бъ этомъ Вашего молчанія. Я здѣсь одинокъ. Не желалъ бы кромѣ того имѣть еще и враговъ. 18 декабря 1916 года. (Стар. ст.). Съ уваженіемъ — слѣдуетъ подпись.

Говоря о пропагандѣ среди плѣнныхъ нельзя не упомянуть объ издававшемся въ Берлинѣ на русскомъ языкѣ: «Русскомъ Вѣстникѣ». Это еженедѣльная газета, распространяющаяся среди плѣнныхъ въ лагеряхъ и рабочихъ командахъ безплатно, черезъ комендатуру. Она заключала въ себѣ справочный отдѣлъ, далѣе тамъ писались статьи спеціальнаго направленія. До революціи въ этихъ статьяхъ бранилось наше правительство, указывались его недостатки и плѣнные призывались къ критическому отношенію къ различнымъ распоряженіямъ правительства. Съ другой стороны плѣннымъ старались внушить мысль, что Германія никогда не хотѣла войны съ нами, что они наши давніе добрые друзья, но. благодаря только коварнымъ проискамъ Англіи, отчасти Франціи и благодаря подкупности отдѣльныхъ лицъ правительства въ Россіи, эти добрыя отношенія были разстроены и такимъ образомъ вспыхнула война. Теперь эта газета бранитъ членовъ Временнаго Правительства и печатаетъ цѣлыя громадныя статьи, силясь доказать коварство Англіи и старанія ея поработить Россію въ то-же время доказывая, что нѣмецъ чуть ли не благодѣтель русскаго народа. Тамъ еще находился спеціальный отдѣлъ открытыхъ писемъ, который являлся ничѣмъ инымъ, какъ восхваленіемъ тѣхъ или другихъ лагерей или отдѣльныхъ личностей-изъ лагернаго начальства. Если плѣнный желалъ заслужить расположеніе комендатуры, то ему стоило только написать соотвѣтствующее открытое письмо въ эту газету. Объ этомъ совершенно открыто говорилось въ лагеряхъ. Такъ напримѣръ, комендантъ лагеря Пруссишъ-Голландъ; познакомившись ближе со мной, спрашивалъ меня, почему плѣнные пишутъ такіе безтолковыя письма и было-бы хорошо если-бы кто либо изъ нихъ написалъ какое либо письмо, гдѣ бы болѣе толково и подробно было описано устройство лагеря и вообще жизнь въ немъ. Я сказалъ, что это по такъ легко сдѣлать, ибо писать письма, кромѣ открытокъ запрещено, да, наконецъ, имъ совсѣмъ не до этого, такъ какъ ихъ больше интересуетъ, что дѣлается дома и какъ живетъ ихъ семья. Но меня заинтересовало это предложеніе коменданта. Я рѣшилъ, не говоря ему ничего, послать своей женѣ подобное письмо съ описаніемъ лагеря. Такъ какъ внѣшняя, показная сторона лагеря была обставлена хорошо, то я и описалъ ее. Въ лагерѣ, кромѣ того, правильно фунцкіонировалъ комитетъ выборной комиссіи, отъ русскихъ, французскихъ и англійскихъ плѣнныхъ. Была выбрана среди плѣнныхъ спеціальная ревизіонная коммиссія, которой комитеты и я, какъ представитель ихъ, давали во всемъ отчетъ. Все это я описалъ женѣ. Но т. к. въ лагерѣ былъ голодъ, а написать объ этомъ я не могъ, то въ письмѣ моемъ было сказано, что плѣнные хотя и получаютъ пищу не ту, къ которой они привыкли дома, но питаются согласно нормамъ извѣстнаго профессора гигіены Цытовича. Дѣло въ томъ, что у меня въ лазаретѣ товарищемъ-помощникомъ былъ докторъ Цытовичъ, который во время нашего похода черезъ Галицію, Карпаты и обратно завѣдывалъ у насъ нашей офицерской кухней. Стараясь какъ можно экономнѣе устроить все, онъ дѣйствовалъ нерѣдко въ ущербъ настоятельнымъ требованіямъ нашихъ желудковъ, и у насъ въ шутку, постоянно говорилось: «питаніе по Цытовичу». Объ этомъ прекрасно знала моя жена и поэтому она должна была понять выраженіе: «плѣнные питаются по Цытовичу». Письмо я отправилъ въ обычномъ порядкѣ въ незапечатанномъ конвертѣ въ цензуру. Черезъ нѣсколько дней я встрѣтился съ комендантомъ и въ разговорѣ онъ бросилъ мнѣ фразу, не хочется ли мнѣ написать что нибудь женѣ, или вообще на родину, помимо цензуры. Я показалъ видъ, что не понялъ его о какой цензурѣ онъ говоритъ и замѣтилъ ему, что если онъ устроитъ мнѣ такъ, что письмо пойдетъ помимо нѣмецкой цензуры, то пусть онъ не забываетъ, что существуетъ еще русская цензура, въ то время наполненная жандармами, которые на вѣрное не пропустятъ моего письма, если тамъ будетъ хоть что нибудь нежелательное для нихъ. Онъ засмѣялся и сказалъ, что именно объ этой цензурѣ онъ и говоритъ, такъ какъ въ Берлинѣ существуетъ спеціальная организація, занимающаяся отправленіемъ писемъ помимо всякой цензуры и для меня нужно только отдать это письмо ему, онъ отправитъ это письмо въ Берлинъ и я могу быть увѣреннымъ, что письмо попадетъ въ руки. Я поблагодарилъ ого и сказалъ, что подумаю. Прошло еще нѣсколько дней, изъ комендатуры явился офицеръ, который принесъ мнѣ книгу подъ заглавіемъ: «Товарообмѣнъ между Россіей и Германіей, какимъ онъ былъ передъ войной и какимъ онъ обѣщаетъ быть въ будущемъ», съ препроводительной запиской отъ комендатуры, гдѣ говорилось, что она надѣется, что я не откажусь ознакомиться съ содержаніемъ этой книги и высказать письменно свое мнѣніе о пей. Я прочелъ эту книгу и, зная ужасное положеніе нашихъ плѣнныхъ, рѣшилъ воспользоваться случаемъ, чтобы хоть какъ нибудь подѣйствовать на нѣмецкое правительство въ дѣлѣ улучшенія этого положенія. Смыслъ книги былъ слѣдующій: Россія и Германія были добрыми и хорошими сосѣдями. Благодаря какимъ-то интригамъ вспыхнула война, и теперь въ Россіи ведется антигерманская агитація, проповѣдываютъ экономическую борьбу и бойкотъ нѣмецкаго рынка послѣ окончанія настоящей войны. Авторъ доказывалъ въ своей статьѣ, что Россія, если пойдетъ за агитаторами, будетъ обречена почти на вѣрную гибель, такъ какъ безъ Германіи и безъ ея посредничества никакая внѣшняя торговля Россіи невозможна, и что такимъ образомъ Германія, какъ бы печется о благосостояніи Россіи. Я отвѣтилъ слѣдующее: