Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века - [13]
Власть обер-прокурора в учебных заведениях усилилась посредством учреждения нового надзорного органа для инспекций на местах. Комитет уделил особое внимание ревизии, а ревизор становился чуть ли не важнее ректора, так как проверки проводили очень часто. Ревизор подчинялся Учебному Комитету, а Комитет, в свою очередь, обер-прокурору, так что Учебный Комитет становился инструментом управления духовным образованием в руках обер-прокурора.
Духовенство приняло реформу с беспокойством, ведь в новых уставах оговаривалось точное количество учащихся, и это число было не в пользу духовного сословия. Материальное обеспечение действительно повысили, но только в пяти семинариях[109], так как реформа не была продумана финансово, в остальных же были проведены лишь перемены, не требующие финансовых затрат. Одним из положительных моментов стало устройство общежитий. С их появлением дети духовенства не нуждались более в съеме квартир, где зачастую перенимали пороки от содержащих их хозяев. Будущее духовенство начали готовить также и педагогически, что было выгодно государству в деле народного просвещения.
Перемены коснулись и духовных академий. Ректоров академий позволено было выбирать, благодаря чему в некоторых из них это место заняли представители белого духовенства. После разрушения сословной замкнутости, вопреки ожиданиям, в академии не поступило огромное количество детей из других сословий, хотя их количество и увеличилось. Начался обратный процесс – священнические дети стали покидать школу своего сословия, так что начальством учебных заведений были предприняты в том числе и неофициальные меры по удержанию учеников. Чтобы хоть как-то остановить отток духовной молодежи в университеты, 20 марта 1879 г.[110] был принят закон о необходимости перед поступлением в университет сдавать выпускной экзамен в гимназиях, что позволило удержать значительную часть духовной молодежи в своем ведомстве.
Несмотря на целый ряд успехов, целью реформ духовного образования являлась подготовка пастырей, являющих своей жизнью пример для прихожан. Данная цель не была достигнута, что видно из нарастающей критики в адрес духовенства, растущего атеизма и учащения правонарушений со стороны духовных лиц[111]. Также не в пользу духовного образования говорит и тот факт, что семинаристы активно пополняли революционные партии, например, среди народников выходцев из духовенства было 22 %, и это при том, что их доля среди остального населения составляла 0,9 %[112].
Реформы коснулись и церковной администрации, например, было отменено деление епархий на классы. Но одним из самых неудачных проектов, касающихся административных вопросов, можно назвать проект о реформировании церковного суда. Новые гражданские судебные уставы 20 ноября 1864 г.[113] не брали в расчет церковные правила и отменили участие в судебном процессе против священства представителя духовного ведомства. Кроме того, теперь светский суд просто ставил в известность духовное ведомство, обязанное дать все необходимые сведения о подсудимом и принять приговор с дальнейшим снятием сана, если это необходимо. Новая судебная система противоречила положениям церковного суда.
Подводя итог, необходимо охарактеризовать два периода истории Российского государства и Русской Церкви. В период правления Николая I очевидно стремление самодержца поднять авторитет Церкви, но вместе с тем он обращает ее в полностью подконтрольное ему ведомство. Николай I не нуждался в сильной и самостоятельной Церкви, скорее, наоборот, для чего и учредил «Ведомство православного исповедания», то есть некое ведомство, контролирующее духовную жизнь верующих[114]. Светская власть, предлагая Церкви ряд привилегий, существенно ограничивала ее права вплоть до самых сакральных – посвящения в священный сан и канонизации святых. Характерной чертой вмешательства государства в сакральную область Церкви можно назвать и то, что любой священник был обязан доносить о замыслах против монарха или государства, даже если для этого необходимо открыть тайну исповеди[115]. Епархиальное начальство также не было свободным – ко времени проведения «Великих реформ» архиереи оказались в подчинении не только Св. Синода, но и губернаторов, для чего границы епархий изменили для совпадения с границами губерний[116]. Нельзя обойти стороной и то, что кандидатов на кафедры и для возведения в архиерейский сан утверждал именно император[117].
Переходя ко времени правления Александра II, можно утверждать, что по основным направлениям церковной жизни ситуация только усугубилась. Зависимость Церкви от государства также четко просматривается в политической, финансовой и правовой сферах. Сама Церковь, получая от государства так называемый административный ресурс, постепенно становится неспособной решать свои проблемы собственными силами. В то же время государство не перестает пользоваться церковными деньгами, хранившимися в кредитных учреждениях и считавшимися неприкосновенным капиталом, а сумма, реально используемая Церковью на свои нужды, была ничтожна
