Половой рынок и половые отношения - [6]
Любители подобных наслаждений тут так же известны всем, как и на Востоке, и отношение общества к ним таково же, как и там. Имеется даже и такой кружок людей, где указанный неестественный порок и другие его формы считаются своего рода аристократизмом духа, признаком утонченности натуры.
Сводничество
Несомненно, что в купле-продаже человеческого тела огромную роль играют так называемые сводни. Когда присмотришься к их деятельности во всех ее подробностях, то невольно в душу закрадываются и ужас, и удивление — как много зла может сделать один человек!
И тут же является вопрос: а сколько зла приносят все они? Вот уже который год я изучаю эту сторону русской жизни, и с каждым днем действительность поражает меня все новыми и новыми фактами. В роли сводней выступают мужья, братья, сестры, отцы, матери, зятья и посторонние люди. По общественному положению своему сводни стоят буквально снизу доверху. Сводню вы встретите, с одной стороны, в лице члена и даже старшины клуба, с другой — в лице лакея самого грязного кабака.
Явление это, само собой разумеется, стоит в прямой зависимости от выгоды этого ремесла, что в свою очередь объясняется обилием бешеных денег в известных классах, а также и обилием пришлых людей в промышленных центрах. Каждую весну со всех концов России начинается прилив рабочего люда в эти центры; все пароходы и поезда железных дорог полны пестрой массой; тут вы найдете людей всех профессий, — их привлекает слух о больших заработках. В особенности эти волны людей сильно бьют к таким центрам, как к Баку, например. Заработки там действительно лучше, чем в России, женский труд также ценится довольно высоко, — но все же не настолько, как это думают ищущие заработков. А в периоды кризиса в Баку, пожалуй, хуже, чем где бы то ни было, — жизнь дорога, а заработков никаких. Но серая масса никакого понятия о кризисах не имеет: газет она не читает и всецело полагается на изустные легенды. А эти легенды с фактами не стесняются. Как-то я возвращался с Волги в Баку. В это время кризис был в полном разгаре, рабочих за счет казны отправляли на родину и тем не менее, все пароходы, идущие в Баку, были полны рабочим людом…
— Зачем вы едете? — спрашивал я многих. — В Баку нет теперь работы.
— Говорят, есть, — иронически отвечали мне.
А на мои попытки объяснить положение дел в нефтяной промышленности, мне отвечали: «Так, так…» Это значит: говори, что хочешь, а мы знаем, что знаем.
Меня удивляло такое отношение к моим попыткам разъяснить положение вещей. Мне казалось, что для всех моих спутников это самый интересный вопрос, ведь не могли же они не интересоваться вопросом: что ожидает их впереди? Однако, они и слушать не хотели меня и при первой возможности или заводили разговор на другую тему или же просто отходили от меня. Недоумению моему не было конца, — но я очень скоро понял, в чем дело…
Как-то раз я сидел на корме парохода и от нечего делать проверял скорость его хода. Шагах в пяти-шести от меня расположилась кучка женщин и молодых девушек. Судя по костюму, это были горничные, кухарки, няньки. Все они сгруппировались вокруг одной уже пожилой женщины с фиолетовым носом. Она им что-то рассказывала про Баку.
— Я в этой самой Баке десять лет прожила и ни на какой Саратов ее не променяю. Там тебе, первым долгом, всяческое уважение, — не то что ты хозяйке угодить должна, а она тебе в глаза смотрит. Потому — что не так, сейчас: расчет подавайте… Мало-мальски, если ты кухарка понимающая или горничная — двадцать пять рублей, отдельная тебе комната, кровать с матрасом, комод и все прочее, — как у барыни, так и у тебя. На базар ты пошла, у тебя мало так рубль останется, а если ты с умом, то и больше. Вот и посчитай, сколько оно будет. А к праздникам — барыня тебе на шерстяное платье, барин — золотой в пятнадцать рублей, баринов брат, или еще кто, тоже подарки дает. А захотела ты прогуляться, только скажи: «Барыня, я ухожу», — и слова не посмеет пикнуть: нельзя там или еще что… Вот она какая, Бака-то!
Потом подобные рассказы я слышал не раз; рассказчики так расписывали Баку, такие картины рисовали своим слушателям, что этим последним впереди рисовался какой-то рай для трудящегося человека, — нечего было и думать разуверить их, что в Баку не все так прекрасно, как расписывают рассказчики и рассказчицы.
В конце концов у слушателей создается известное настроение, в котором мечты и радужные надежды играют первенствующую роль. Впереди им представляются невероятно выгодные предложения, каких нигде в других местах и ожидать нельзя. Это настроение, как нельзя более, на руку сводням, оно уничтожает недоверие к фантастическим предложениям, к которым приходится прибегать сводням, чтобы соблазнить намеченную жертву. Ловля жертв начинается тут же на пристани, при высадке приезжих в Баку. К молодой девушке подходит разряженная барыня и предлагает ей должность.
— Милая, не желаешь ли поступить на должность? — ласково начинает барыня, — ты девушка скромная, я давно такую искала. Ты у меня будешь за родную дочь, я тебе всякое удовольствие предоставлю, ни в чем стеснения не потерпишь, уж останешься довольна! Никакой работы тебе не будет, как только при мне находиться будешь, в роде родной дочери. А жалованье какое хочешь положу.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.
В новом выпуске серии «Темные страсти» — первое современное переиздание книги видного поэта и прозаика русской эмиграции В. Л. Корвина-Пиотровского (1891–1966) «Примеры господина аббата», впервые вышедшей в 1922 г. Современники сочли этот цикл фантазий, в котором ощущается лукавый дух классической французской эротики, слишком фривольным и даже порнографическим.
Мазохистские произведения Рихарда Бремека, выходившие в Германии в начале 1900-х годов, часто конфисковывались цензурой. В России не избежал уголовного преследования перевод его написанного в духе «Венеры в мехах» Л. фон Захер-Мазоха романа «Под бичом красавицы», впервые изданный в Петербурге в 1908 г. Книга переиздается впервые.
Повесть А. А. Морского «Грех содомский», впервые увидевшая свет в 1918 г. — одно из самых скандальных произведений эпохи литературного увлечения пресловутыми «вопросами пола». Стремясь «гарантировать своего сына, самое близкое, самое дорогое ей существо во всем мире, от морального ущерба, с которым почти зачастую сопряжено пробуждение половых потребностей», любящая мать находит неожиданный выход…
Новую серию издательства Salamandra P.V.V. «Темные страсти» открывает декадентско-эротический роман известных литераторов начала XX в. В. Ленского и Н. Муравьева (братьев В. Я. и Н. Я. Абрамовичей) «Демон наготы». Авторы поставили себе целью «разработать в беллетристических формах и осветить философию чувственности, скрытый разум инстинктов, сущность слепых и темных влечений пола в связи с общим человеческим сознанием и исканием окончательного смысла». Роман «Демон наготы» был впервые издан в 1916 г. и переиздается впервые.