Половина собаки - [85]
«И умею же я сам устраивать себе заботы! — упрекнул я себя. — Кто, спрашивается, заставлял меня взваливать на себя такую ношу? Каждый нормальный парень со свистом промчался бы мимо Тийны, а если бы и заговорил с нею, то сказал бы только: „Вот так история!“ или „Жаль, что поделаешь!“ — и все. Но ведь М. Поролайнен — отважный рыцарь и сыщик — вскочил сразу на велик и бросился разыскивать по белу свету Меэту Великолепную!»
По чудеса все же иногда случаются. Не доезжая до дорожного указателя «Карила», я увидел уходящую вправо между полями дорогу и определил носом и глазами: та длинная постройка там и есть коровник. Не слезая с седла, я проехал по этой дороге дальше до леса, перенес велик через проволочную ограду и помчался прямо вперед.
Первый попавшийся навстречу дом у дороги казался давно покинутым: крыша у него была просевшая, заросли крапивы возвышались над полуразрушенной оградой… Но… над крышей поднималась из трубы тонкая струйка дыма…
— Кто-и-то? — крикнул визгливый голос внутри дома, когда я постучал в обшарпанную и потрескавшуюся дверь.
«А действительно, кто же я?» Придав голосу солидность, я ответил:
— Поролайнен.
На это не последовало никакой реакции. Я нажал на рычажную ручку и вошел в сумеречные сени. Здесь предстояло выбрать одну из двух дверей — обе были грязные и покосившиеся. Я вошел в левую и попал в большую темную кухню. Глаза сначала не различали ничего, кроме окошка с маленькими квадратами стекол. Мгновением спустя я разглядел под окном обеденный стол, на котором был такой беспорядок, словно с него год не убирали, длинную лавку и в углу комнаты плиту. Возле плиты возилась высокая женщина с растрепанными волосами.
— Ах ты и есть Торулайнен! — Женщина повернулась ко мне и засмеялась. — До сих пор ни одного Торулайнена здесь не видывали!
Женщина даже закашляла, так сильно смеялась.
— Линда, видала ты Торулайнена? — крикнула она. — Иди погляди, маленький, хорошенький Торулайнен пришел к нам в гости.
Я подумал, что попал в какой-то сказочный дом ведьмы, но, увидав мать Тийны, понял, что действительно чудесным образом решил уравнение с четырьмя неизвестными.
— Здравствуйте, мама Тийны!
— Ты кто такой? — не поняла она.
— Да разве же ты не слыхала? Он — Торулайнен! — объяснила высокая женщина, которую, видимо, должны были звать Меэтой.
— Я — Мадис Поролайнен, учусь в одном классе с Тийной, — стараясь ответить как можно более деловито, я в то же время лихорадочно искал слова, чтобы оправдать свой приход.
К тому же у меня сразу спросили:
— Как ты сюда попал?
— Тийна послала.
— Что случилось? — испугалась Тийнина мама и взяла меня за подбородок. — Говори честно, что случилось? Неужели сынок заболел?
— Дело в том, что…
— Что ты крутишь!
— Мхм. — Я кивнул, радуясь, что в кухне сумерки и не видно, как я покраснел.
— Ах, детишки часто болеют, чего ты зря психуешь! — успокаивала Тийнину маму Меэта.
— И что там с Тийной? Она… они оба что-то подхватили, да? — допытывалась Тийнина мать.
— Должно быть… ну… — Я пытался вспомнить название похуже, но ничего подходящего не приходило на ум. — Наверное, гангрена, — нашел я наконец в глубине памяти красивое слово.
— Ты что-то путаешь… Господи, что же мне теперь делать? Автобуса небось до вечера не будет…
— Оставайся спокойной и розовой, — поучала Меэта. — Гангрена же не детская болезнь, мальчишка просто пудрит тебе мозги.
— Вы им срочно нужны, — сказал я серьезно. — Скоро может быть уже поздно.
— Что поздно! — накинулась на меня хозяйка. — Может же человек разок пару деньков отдохнуть от детишек и вспомнить с подругами прошедшую молодость? Современная женщина больше не домашняя раба!
— Где моя сумка? — Тийнина мать стала торопливо собирать свои вещи. — Трудовая книжка у меня в сумке, кошелек тоже…
— Дождись спокойно вечернего автобуса, куда ты несешься? Пешком ведь ты скорее не дойдешь! — уговаривала ее Меэта.
— Могу дать вам свой велосипед. Попользоваться, — предложил я. — Если вы умеете на нем ездить.
Мать Тийны вытаращила на меня глаза:
— Ты дашь мне свой велосипед? Серьезно?
— Ну это наверняка кавалер Тийны! — Меэта засмеялась. — Дает теще свой велик попользоваться! Ишь ты!
— Сами решайте! — сказал я, пожал плечами, попрощался и вышел на свежий воздух.
Я еще не прошел мимо зарослей крапивы, как мать Тийны догнала меня, сумка и пальто были заброшены у нее через плечо.
— Спасибо, хороший мальчик! — Она взялась за руль. — В другой раз куплю тебе конфет.
7
«Конфет так конфет, — подумал я хмуро. — Лучше дала бы мне копеек двадцать на автобус».
Но желтое пальто Тийниной матери мелькало уже далеко между деревьями.
«Если она так же будет нажимать на педали, как я, когда ехал сюда, то через часок уже будет у своих „больных“ детей, а меня, когда доберусь до дома, ждет жуткая „гангрена“, — рассуждал я. — Но пока что мне предстоит пеший поход под лозунгом „Здравствуй, осень!“, а потом еще неприятности за то, что прогулял день уборки картофеля. Вот так отдыхает принципиальный противник сбора макулатуры, ленивый ученик М. Поролайнен, известный еще под именем Торулайнен… И не у кого даже спросить, когда тут проходит этот пресловутый вечерний автобус! Уже не говоря о том, что неизвестно, повезет ли водитель бродячего школьника, у которого нет даже денег на билет? Можно, конечно, предложить полученную от Тийны квитанцию за макулатуру. Но, честно говоря, жалко, ведь слишком дорогой ценой она досталась».
