Половецкая Русь - [4]
Здесь мы подходим к очень важному и любопытному явлению.
Летописи сохранили сведения о полутора десятках русско-половецких браков. На половчанках были женаты Олег Святославич, Изяслав Давыдович, Всеволод Ольгович, Юрий Владимирович (Долгорукий); у Всеволода и Святослава Ольговичей мать была половчанка; у Игоря и Всеволода Святославичей половчанками были и мать, и бабка (по отцу). Таким образом, уже к концу XII века во всех князьях "черниговского дома" и в большинстве князей северо-восточной Руси текла половецкая кровь. На помощь половцев призывали многие князья, начиная с 1078 года и до 1196. Такая помощь отмечена летописью в тридцати случаях. И вот что примечательно. За исключением Давыда Игоревича, нанявшего Боняка с отрядом, как об этом прямо говорит летописец, все остальные князья оказываются родственниками половцев - сыновьями, внуками и мужьями половчанок.
И конечно, подлинная причина обращения князей за помощью к половцам (хотя некоторые историки расценивают это как "предательство" по отношению к своей стране и народу) на самом деле - простая и патриархальная, а главное - естественная.
Ведь Русь XII века - это множество крупных и мелких "уделов", вовсе не обособленных друг от друга. В отличие от других государств Европы и Азии, система управления Руси представляла в то время как бы гигантский "семейный княжеский подряд", поскольку на всех ее престолах, во всех городах сидели исключительно родственники, далекие или близкие. И все их распри и войны определялись не "высокими идеями" или планами, а постоянным переделом общего имущества и ссорами за общим семейным столом, как в прямом, так и в переносном смысле.
Родство обязывало. Сложные переплетения его нитей с начала XII века протянулись и в Степь. Вот почему русские князья постоянно посылают за помощью в степь "къ оуемъ своимъ", а те регулярно присылают к русским родственникам с вопросом: "спрашиваем здоровья твоего; а когда нам велишь к собе со силою прити?" А законы родства Степи были куда более непреложными, чем для русских князей, которые в глазах степняков были полны лжи и коварства, так как преступали клятвы и естественный порядок вещей.
Стоит заметить, что именно этот постоянный оборот, используемый в летописи - "ко уемъ", "къ оуемъ", "къ вуемъ", то есть к дядьям (и более широко - родственникам) по матери (единственное числе - "уй"), - в ряде случаев не понятый последующими переписчиками, породил мифическое племя "ковуев" или "коуев", до сих пор кочующее по страницам научных трудов.
Летописец отмечает порой, что именно степные родственники склоняли русских князей к установлению мира на Руси и к отказу от усобиц. Последнее тем более важно, что мир между Русью и Степью нарушали два постоянно действующих фактора: коллективные походы русских князей на половцев, которые без преувеличения можно называть "облавами", и - торки.
В летописи походов русских князей около двух десятков. При этом последние прямо совпадают по времени с уходами половцев на Нижний Дунай в помощь болгарам, боровшимся против Византии, когда "русские удальцы" грабили оставленные без охраны "вежи", пленили слуг, женщин и детей и отгоняли от стада. Каждый такой русский набег побуждал половцев к ответным действиям, и значит, последующие появления на Руси оказываются спровоцированными. Такими были набеги половцев на Русь в 1092 (после убийства Романа), в 1093 (после ареста послов), в 1095 (после убийства Итларя и Катана с дружиной), в 1096 (выступление в защиту Олега), в 1107 и 1110 (ответы на походы князей 1109 и 1110) и во многие другие годы. Они вызваны выступлениями в поддержку обиженных русских родственников, местью за предательски убитых ханов, являются ответными выступлениями после русских "облав" на их беззащитные вежи.
Иначе выглядят другие тринадцать половецких походов: первый - в 1105, а последний - в 1193 году. Все они направлены исключительно против торков и берендеев, поселенных киевскими князьями в бассейне реки Рось на южных границах Киевского княжества. Их грабительский характер не вызывает сомнений, но при этом следует учитывать то самое обстоятельство, которое определило характер первого контакта русских князей с половцами еще в 1056 году, - отношения половцев к торкам.
Торки враждовали с половцами издавна. Разбив их, согласно "Повести временных лет", русский князь Всеволод Ярославич тем самым выступил в качестве естественного союзника половцев, и половцы заключили на последующие годы мир с Русью. Ситуация изменилась, когда бежавшие из степей от половцев торки попросили защиты у киевского князя и были расселены по Роси, образовав линию военных пограничных поселений. Для киевских князей торки стали стражами южных границ и союзниками, тогда как в глазах половцев они оставались их беглыми рабами, которых следовало возвратить и наказать. Сотни последующих лет половцы постоянно обращались к киевским князьям с просьбой отдать им торков и получали неизменный отказ. Именно в этом и кроется корень более чем векового конфликта половцев с киевскими князьями, которые неизменно придерживались антиполовецкой политики.
Эта книга об археологах, о поисках и открытиях, о проникновении в тайны далекого прошлого, которое помогает осознать настоящее и как бы приоткрывает дверь в будущее. Романтика дальних экспедиций, острый детектив научного поиска, фантастические по своей неожиданности открытия, порождающие яростные схватки с идеологическим противником, — все это составляет содержание повестей, вошедших в книгу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Среди загадок древней географии, оставленных нам в наследство писателями и историками прошлого, знаменитый путь «из варяг в греки» занимает исключительное место. Его четкие, от начала до конца, географические ориентиры, содержащиеся среди описания известного славянам мира в «Повести временных лет», без сомнения, доказывают реальность существования такого пути. И в то же время он загадочен...
Андрей Леонидович Никитин - историк, археолог, литературовед, публицист. Вел археологические исследования в Волго-Окском междуречье, на берегах Белого моря. Участвовал в раскопках Новгорода, Пскова, в Крыму, на юге Украины, в Молдавии, в Закавказье. Действительный член Географического общества СССР. Автор работ по археологии, истории, палеогеографии, исторической экологии Восточной Европы. Творчество Андрея Никитина - писателя, члена СП СССР, неразрывно связано с Русским Севером. Печатается с 1962 года. Основные книги: "Голубые дороги веков" (1968), "Цветок папоротника" (1972), "Распахнутая земля" (1973), "Возвращение к Северу" (1979), "Дороги веков" (1980), "Над квадратом раскопа" (1982), "Точка зрения" (1985), "День, прожитый дважды" (1985)
…Если в первые годы на берегах Плещеева озера я находил стоянки на песчаных валах древнего берега, возвышающихся на два-четыре метра над озером, то, по мере того как накапливался опыт и возникали новые вопросы, мне все чаще приходилось спускаться в сырую озерную пойму…Однако самое любопытное ожидало меня на Польце.Копать это огромное многослойное поселение, где, словно визитные карточки, лежат черепки самых различных культур, отдаленных зачастую сотнями километров друг от друга, было трудно. Трудности возникали оттого, что подстегивали сроки: за лето надо было вскрыть большую площадь, чтобы освободить место для строительства железнодорожной станции, во всем требовалось разобраться сразу, все увидеть, сравнить, взвесить.
В книге рассматриваются вопросы достоверности сведений древнейших русских летописей, используемых для реконструкции событий ранних веков русской истории.Первая часть посвящена анализу структуры, хронологии, терминологии и стилистики «Повести временных лет», вопросам ее авторства, количеству редакций, их объемов, датировок и вероятного времени сложения окончательного текста.Во второй части исследуются спорные вопросы текстологии и атрибуции памятников русской письменности и искусства XII–XV вв. (Ипатьевская летопись, «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Троица» Андрея Рублева), а также ряда событий истории XIV–XVI вв.
Золото и драгоцѣнные камни у насъ есть въ несмѣтном количествѣ; надо объявить на нихъ монополiю государства.
В монографии на основе многочисленных документальных и мемуарных материалов исследуется критический период американской истории - переход от изоляционизма 30-х годов к глобальной вовлеченности, характерной для современной Америки. В центре повествования - крупнейший политический лидер США в XX веке - президент Франклин Рузвельт, целенаправленно приведший свою страну с периферии мировой политики в ее эпицентр. Это вторая книга в серии политических портретов президентов. Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических факультетов и широкий круг читателей, интересующихся внешней политикой и историей США.
Игорь Прокопенко в своей новой книге обращается к неизвестным страницам русской истории во всех её аспектах – от культуры до рациона наших предков. Почему то, что сейчас считается изысканными деликатесами, в Древней Руси было блюдами рядовой трапезы? Что ищут американские олигархи в Сибири? Станет ли Россия зоной экологического благоденствия в погибающем мире?
Настоящая книга содержит документы и материалы по восстанию киргиз летом 1916 г., восставших вместе с другими народами Средней Азии против царизма. Документы в основном взяты из фондов ЦАУ АССР Киргизии и в значительной части публикуются впервые. Предисловие характеризует причины восстания и основные его моменты. В примечаниях приводятся конкректные сведения, дополняющие публикуемые документы. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова.
О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.