Половецкая Русь - [2]
Но могут ли кости коня, с которым половец не расставался при жизни, свидетельствовать о "язычестве" его хозяина? Думаю, нет. Так что свидетельством "язычества" (то есть не христианства) половцев остаются только "каменные бабы", которых, по свидетельству Г. Рубрука, путешественника XIII века, половцы ставили на своих могилах. Но если судить по разнообразию лиц, костюмов, по тому, что среди изваянных есть мужчины, женщины, юноши и пожилые люди с антропологическими чертами, почти наверное можно утверждать, что это такие же портретные скульптуры, как и христианские надгробные памятники Западной Европы. Не случайно в сохранившемся словаре половецкого языка имеется специальное слово "sin", которое переводится как "изображение умершего". Да и само русское название - "баба" ведет свое начало не от "бабы", то есть "женщины вообще", а от тюркского слова "baba", то есть "отец", "предок".
Идолами ("болванами") половецкие изваяния называли только православные и мусульмане. Мусульмане, потому что "идолом" для них было любое изображение - все равно человека или животного.
Схожих взглядов придерживалось, по-видимому, и духовенство православной (восточной) Церкви, запрещавшее скульптурные надгробия и отрицавшее портретную живопись.
Получается, что и "каменные бабы" не доказывают тезис о "язычестве" половцев.
Одним из первых историков христианства половцев и даже части монголов оказался Л.Н. Гумилев. Он же первым указал на необычность, если можно так выразиться, "степного христианства", представленного несторианством.
В отличие от ортодоксального христианства последователи учения Нестория, осужденного Эфесским собором в 431 году, придавали мало значения обрядовой стороне религии. Обязательны были только акты крещения и причастия, почему в ритуалах и символике несториан первенствующую роль играл священный сосуд, как правило, чаша ("чаша Грааля"), изображение которой можно увидеть на скалах Азии от Каспия до Тихого океана. Несториане не были иконоборцами, однако не считали нужным почитание икон, а тем более - креста, который послужил орудием пыток и казней Учителя и его первых последователей. Отсюда отпадала необходимость в специальных храмах, которые оказывались невозможны в условиях кочевой жизни. Отрицая церковную иерархию как привнесенный извне институт Церкви, несториане ограничивались священниками, задачей которых была проповедь, наставление в учении и совершение двух главнейших обрядов - крещения и причащения.
Получается, что несторианство как нельзя лучше подходило для кочевого быта, поскольку никоим образом его не стесняло. Само учение было записано на свитках и в книгах, что предполагало обязательное распространение грамотности среди последователей Нестория. В основе его учения лежал тезис, что Иисус был не Богом, как учила ортодоксальная Церковь, а всего только совершенным и добродетельным человеком, избранным сосудом, наполненным божественной волей и благодатью, за что и было это учение подвергнуто анафеме ортодоксами.
Такая религия, простая и понятная, находила живой отклик в душах кочевников. Вместе с тем понятно, почему поиски каких-либо вещественных доказательств христианства половцев, не почитавших икон и креста, для раннего периода их истории обречены на неудачу. Хотя уверен, что духовность несторианства уводила половцев значительно дальше от язычества и идолопоклонства, чем ортодоксальность.
Далее. Традиционно считается, что "бабы" в своих руках держат сосуд, хотя при внимательном рассмотрении оказывается, что их часть похожа на свиток, другие - на книгу, и только немногие имеют сходство с сосудом, напоминая в этом случае об евхаристии ("чаше Грааля"), а в двух других - об Учении. В некоторых случаях каменные бабы удивительно схожи с католическими надгробиями Западной Европы того же времени, на которых скульпторы точно так же изображали умерших в парадных одеяниях или доспехах, вкладывая им в руки евангелие или молитвенник.
Аналогия оказывается столь полной, что трудно удержаться от сопоставления брани монахов-летописцев в адрес половцев с их же более поздними инвективами "богомерзких латинов" в "идольском богослужении"! Пропасть, разделявшая в сознании православного духовенства XVI-XVII веков две Церкви, восточную и западную, оказывалась много глубже, чем между православием и мусульманством.
Столь же примечательны другие косвенные свидетельства христианства половцев. Речь идет о русско-половецких браках, занимающих особое место в системе матримониальных связей Древней Руси уже потому, что это единственные известные нам браки Руси со Степью. Никто из предшествовавших половцам кочевников не удостоился родства с так называемыми рюриковичами - ни печенеги, ни торки, ни берендеи, ни угры, ни исламизированные волжские болгары, ни даже хазары, давшие Византии императоров и императриц. Русские князья женились или на дальних родственниках, или на христианках. Обратных примеров до середины и конца XIII века у нас просто нет. Предполагать, что в конфессионально-матримониальном вопросе для половцев было сделано исключение, нет никаких оснований. Остается думать, что половецкая аристократия исповедывала христианство. Последнее тем более вероятно, что, упоминая о браках с половчанками, летописи ни разу не говорят об их крещении.
Эта книга об археологах, о поисках и открытиях, о проникновении в тайны далекого прошлого, которое помогает осознать настоящее и как бы приоткрывает дверь в будущее. Романтика дальних экспедиций, острый детектив научного поиска, фантастические по своей неожиданности открытия, порождающие яростные схватки с идеологическим противником, — все это составляет содержание повестей, вошедших в книгу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…Если в первые годы на берегах Плещеева озера я находил стоянки на песчаных валах древнего берега, возвышающихся на два-четыре метра над озером, то, по мере того как накапливался опыт и возникали новые вопросы, мне все чаще приходилось спускаться в сырую озерную пойму…Однако самое любопытное ожидало меня на Польце.Копать это огромное многослойное поселение, где, словно визитные карточки, лежат черепки самых различных культур, отдаленных зачастую сотнями километров друг от друга, было трудно. Трудности возникали оттого, что подстегивали сроки: за лето надо было вскрыть большую площадь, чтобы освободить место для строительства железнодорожной станции, во всем требовалось разобраться сразу, все увидеть, сравнить, взвесить.
Эта книга рассказывает об археологических открытиях и о тех людях, которые эти открытия совершают. Автор — археолог — рассказывает о своей науке, о возникновении в ней различных проблем, скорее, идей, поисков доказательств, об открытиях, раскопках и, главное, о людях, которые работают в археологии.
Среди загадок древней географии, оставленных нам в наследство писателями и историками прошлого, знаменитый путь «из варяг в греки» занимает исключительное место. Его четкие, от начала до конца, географические ориентиры, содержащиеся среди описания известного славянам мира в «Повести временных лет», без сомнения, доказывают реальность существования такого пути. И в то же время он загадочен...
Андрей Леонидович Никитин - историк, археолог, литературовед, публицист. Вел археологические исследования в Волго-Окском междуречье, на берегах Белого моря. Участвовал в раскопках Новгорода, Пскова, в Крыму, на юге Украины, в Молдавии, в Закавказье. Действительный член Географического общества СССР. Автор работ по археологии, истории, палеогеографии, исторической экологии Восточной Европы. Творчество Андрея Никитина - писателя, члена СП СССР, неразрывно связано с Русским Севером. Печатается с 1962 года. Основные книги: "Голубые дороги веков" (1968), "Цветок папоротника" (1972), "Распахнутая земля" (1973), "Возвращение к Северу" (1979), "Дороги веков" (1980), "Над квадратом раскопа" (1982), "Точка зрения" (1985), "День, прожитый дважды" (1985)
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.
Издательская аннотация: Автор повествует об истории фехтования и развития клинкового оружия, охватывая период от Средневековья до XIX века. Вы узнаете о двуручном мече, рапире, кинжале, сабле, палаше и дуэльной шпаге. Книгу дополняют фрагменты древних манускриптов.Аннотация Лабиринта: Альфред Хаттон создал один из самых захватывающих трудов, посвященных фехтованию и развитию клинкового оружия. Эта книга погружает читателя в эпоху рыцарства и обрисовывает краткую историю сражений на холодном оружии, начиная с боев закованных в броню профессиональных воинов Средневековья и заканчивая джентльменскими дуэлями девятнадцатого столетия.
«Сталин производил на нас неизгладимое впечатление. Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам…» — под этими словами Уинстона Черчилля могли бы подписаться президент Рузвельт и Герберт Уэллс, Ромен Роллан и Лион Фейхтвангер и еще многие великие современники Сталина — все они в свое время поддались «культу личности» Вождя, все признавали его завораживающее, магическое воздействие на окружающих.
В книге освещается история белой эмиграции от Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны до конца второй мировой войны. Автор исследует те процессы и тенденции, которые привели в конечном итоге эмиграцию к ее полному идейно-политическому краху.«Указатель имен» в электронной версии опущен. (DS)Концы страниц обозначены так — /123/. (DS)
На страницах этой книги содержатся сведения о самых громких убийствах, которые когда-либо были совершены человеком, об их причинах и последствиях. Перед читателем откроются тайны гибели многих знаменитых людей и известных всему миру исторических личностей: монархов и членов их семей, президентов, революционеров и современных политических деятелей, актеров, певцов и поэтов. Авторы выражают надежду, что читатель воспримет эту книгу не только как увлекательное чтиво, но и задумается над тем, имеет ли право человек лишать жизни себе подобных.