Половцы, торки, печенеги, берендеи - [34]

Все эти качества как раз необходимы были в борьбе со степью; русские не могли равняться с клобуками в этом искусстве, и отсюда-то особенное значение для Руси черноклобуцкого войска[172].

Взаимной враждой черных клобуков к половцам и не меньшей — половцев к клобукам надо объяснять то обстоятельство, что на протяжении полутораста лет черные клобуки никогда серьезно не изменяли русским интересам, беспрестанно воюя со своими соплеменниками, порой даже сами подбивая на это молодых русских князей. Сами половцы способствовали укреплению такой «политики» черных клобуков, в особенности в начале оседания последних на Руси, когда половцы специально на них направляли свои походы, и затем своими последующими, мелкими набегами не переставали беспокоить их до самого конца XII столетия.

Хотя черноклобуцкие поселения в Южной Руси ведут свое начало с последних десятилетий XI века, в это время мы еще не видим черных клобуков в роли активных помощников русских в их столкновениях с половцами. Черные клобуки лишь спасаются в русских острогах. Это были годы страшного натиска половцев на Русь, беспрестанных поражений русских, которые со «своими погаными» могли лишь отсиживаться за укрепленными городами. Но и отсидеться не всегда удавалось. Девять недель спасались торки в 1093 году от половцев в Торческе, но все же принуждены были сдаться. Половцы нанесли тогда сильный удар молодым черноклобуцким поселениям на юге Руси, сжегши Торческ и уведя самих торков к себе со всеми их вежами. Не видим мы черных клобуков и в больших ответных походах русских на половцев в начале XII века. Это и понятно: клобуков было тогда еще мало на Руси и только благодаря этим самым походам они начинают переходить на Русь из степей. С 20-х же годов XII столетия затихает на время напряженная борьба с половцами, и ничего поэтому не слышно о действиях в это время и черных клобуков.

Лишь с 50-х годов того же XII века и теперь уже до самого его конца черные клобуки принимают участие в походах русских на половцев, а иногда даже сами проявляют инициативу. Летопись сохранила известия о четырнадцати походах русских на половцев, в которых участвовали черные клобуки. В каждом из этих четырнадцати случаев они играли довольно значительную роль.

В больших коалиционных походах русских князей черные клобуки, как правило, высылались авангардом «в сторожи», как было в 1185 году, или, при поражении половцев, — в погоню за ними, как, например, в 1170 году. Особенным талантом клобуков считалось «имать в плен», и не только простых половцев, но и половецких ханов, что служило важной статьей их дохода, так как хан часто тут же откупался, после чего его отпускали на волю к большому неудовольствию русских князей. Незаменимы были черные клобуки, когда надо было «перехватить путь» половцам, зашедшим далеко в глубь Киевского княжества, и отрезать им отступление или догнать их, ускользающих в степь после набега[173].

Часто отряд, идущий на половцев, почти целиком формировался из черных клобуков, но начальствовал над ним обязательно какой-нибудь русский князь или великокняжеский воевода. Вот образец подобных походов. В 1152 году Изяслав Киевский «отряди сына своего Мстислава на половци, с берендеи и с торкы и с печенегы и с неколиком дружины своея»; спустя немного времени «приде ему (Изяславу) весть от сына от Мстислава, оже Бог ему помогл половци победити на Угле и на Самаре, а полон мног взял, самех прогна, веже их пойма, коне их и скоты их зая и множьство душ крестьянскых от полони, и возвратишася в Переяславль хваляче Бога о таковей помочи, а отполоненыя отпусти в рожение свое».

Хотя командование над черными клобуками и принадлежало всегда русскому князю, они очень часто предпочитали действовать самостоятельно — правда, объясняя это заботой о безопасности князя. Пример найдем в 1172 году, когда Михаил Юрьевич выехал, готовясь к битве, перед полками черных клобуков и своей переярлавской дружины: «Берендееве же яша коня княжа за повод и не даша им (то есть князю и переяславцам. — Д. Р.) ехати, рекуще: не ездите вы наперед, вы есте наш город, ать мы пойдем наперед»; великому же князю Киевскому, собравшемуся было лично в погоню за половцами, опустошившими в его отсутствие Киевскую область, берендеи заявляют: «Княже, не ездь; тобе лепо ездити в велике полку (а князь Глеб был действительно тогда только со своей дружиной. — Д. Р.)… а ныне пошли брата которого любо и берендеев несколько»; и Киевский князь соглашается с этим: «Глеб же посла брата своего Михаила и с ним переяславець сто, а берендеев полторе тысячи».

Черных клобуков, предпринимающих походы абсолютно самостоятельно, без русских, мы видим лишь дважды, и оба раза в исключительных случаях. Первый был в 1162 году, когда пришли половцы и захватили много черноклобуцких веж по реке Роте (Руток, приток Роси); здесь уже было не до ожидания подхода русских князей. «Черный же клобук, — говорит летопись, — весь совокупившеся ехаша по них (то есть на половцев. — Д. Р.) а постигоша я на Реи, и много биша их и полон весь от имаша у них и самех изоимаша боле 500, яша же старейших князей 9 и два княжича Сатмазовича и ины княжиче». Другой случай несколько иного характера. В погоню за отступающим половецким князем Кончаком великий князь Киевский посылает торкского князя Кунтувдея с шеститысячным отрядом, очевидно «своих» торков.