Половцы, торки, печенеги, берендеи - [19]

Остальные группы жили в прикаспийских и причерноморских степях. Здесь условия кочевания были почти те же, что и в Азии: большая жара и выгорание травы в южных частях степей в летние месяцы вынуждали половцев откочевывать на это время на север, к границе лесостепи или в предгорья. В зимние месяцы, наоборот, морозы и обильные снега на севере вынуждали кочевников держаться южных пределов степей. Об этих перекочевках половцев сообщают нам современники. Арабский историк Ибн аль-Атир, описывая половцев эпохи татарского нашествия, определенно говорит о двух различных областях пастбищ в земле Кыпчак: «Это земля, обильная пастбищами зимою и летом; есть в ней места прохладные летом со множеством пастбищ и [есть в ней] места теплые зимою [также] со множеством пастбищ, то есть низменных мест на берегу моря». Плано Карпини, который видел татар в первые годы завоевания ими половецких степей и в тех же условиях кочевания, что и во времена половцев, пишет: «…все они (кочующие татары) зимою спускаются к морю, а летом по берегу этих самых рек (речь идет о Днепре, Доне, Волге и Яике) поднимаются в горы»[119] (очевидно, Карпаты, Приволжские возвышенности, Общий Сырт и Урал). Ан-Нувайри[120], живший в конце XIII и начале XIV века, говорит о половцах: «Это обитатели шатров, которые не живут в домах и не селятся в строениях, но проводят лето в одной земле, а зиму в другой».

Перейдем к обозрению отдельных половецких групп в каспийско-черноморских степях.

На границе Европы и Азии, вероятно, существовала небольшая, самостоятельная волжско-яицкая группа, занимавшая пространство между хазарским Саксином и Болгарским каганатом по Волге и Яику и кочевавшая от низовьев этих рек до Общего Сырта и Южного Урала. Мусульманские писатели, зная преимущественно лишь восточную часть половецкой земли, этой частью ее и ограничивали свои представления о протяженности всей территории половцев: Рашид ад-Дин[121], например, знал племя кыпчаков только «между страною ит-бараков (под которой подразумевают Волжскую Болгарию) и Яиком», где и находилось, по его словам, «летнее и зимнее кочевье кыпчаков». В действительности же это можно сказать, очевидно, лишь к волжско-яицкой группе. В «Юань-ши», китайской истории монгольских завоеваний, а также у Рашид ад-Дина рассказывается о том, как татары в 1237 году в приволжских степях разбили половецкого хана Бачмана и как этот хан тщетно пытался спастись от татар на «морском острове», то есть на одном из островов волжской дельты. Это известие, следовательно, также относится к волжско-яицкой группе половцев. К половцам этой же группы относится приводимое выше место русской летописи о кочевании половцев «по низу», то есть по Нижнему Поволжью, откуда в 1229 году они «взбегоша» перед татарами, а также упоминавшееся известие Ахмеда Тусского о набегах «кыпчакских орд» на саксинцев и, наконец, — воспоминание Аль-Омари о том, что до татар летовища «царей Турана» (в которых надо видеть половцев) были у Уральских гор[122].

Степные пространства от низовьев Волги и Яика, вверх по течению этих рек, до широт Укека, Общего Сырта и Южного Урала издревле известны как места пребывания кочевников. Здесь жили скифы и сарматы, печенеги и торки, это было место ханских кочевий татар с зимовками в знаменитом Сарае, и, наконец, здесь жили калмыки, уже сильно ограниченные русским правительством в диапазоне своего кочевания.

Третьей группой половцев была донецко-донская, кочевавшая между Волгой и Днепром, в бассейне Дона и Донца и по левым притокам Нижнего Днепра. Это была наиболее сильная группа, с которой больше всего приходилось иметь дело южнорусским княжествам. Она делилась на целый ряд родов, из которых такие, как токсоба и бурджоглы, были хорошо известны не только русским (токсобичи, бурчевичи), но и мусульманским писателям. Среди этих родов был и тот, который дал знаменитую династию половецких ханов: Шаруканя, Отрока, Кончака, Юрия Кончаковича. Донецко-донская группа лучше других освещена и русскими и мусульманскими источниками, поэтому на ней мы можем остановиться подробнее, чем на остальных половецких группах.

Зимовья этой группы были как по низовью Дона и по побережью Азовского моря, так и севернее, по Днепру, у острова Хортицы, в затонах Днепра — «в лузе в Днепреском», по выражению летописи; затем — на Среднем Осколе; и, наконец, — по среднему течению Дона, на той же широте, что и Оскол, между устьями Калитвы и Хопра.

Свои большие зимние походы в степи в эпоху Мономаха и его сына Мстислава русские совершали к низовьям Дона против приазовских половцев. Хотя летопись часто смешивала Дон с Донцом и обе реки называла Доном, тем не менее поход под начальством Димитрия Иворовича, посланного Мономахом 2 декабря 1109 года «к Дону», где он захватил до тысячи половецких веж, скорее можно относить к действительному Дону, а не Донцу[123]; то же надо сказать и о другом походе, 1116 года, под начальством сына Мономаха — Яро-полка, который по приказу отца «ходи на Половечьскую землю к реце зовомеи Дон»[124]; тот же Ярополк ходил еще раз «за Дон» в 1120 году и сюда же посылал своих воинов Мстислав Владимирович (умер в 1132 году), о котором летописец говорит, что он «загна половци за Дон и за Волгу за Гиик (Яик)»