Половцы, торки, печенеги, берендеи - [20]
На пребывание половцев у Азовского моря нам намекает то же «Слово о полку Игореве»: «…се бо Готьскыя красныя девы воспеша на брезе синему морю, звонячи рускым златом: поють время Бусово, лелеють месть Шароканю…» Сопоставление этого места «Слова» с другими, где упоминается тоже «синее море», привело еще Куника к заключению, что под «синим морем» надо понимать Азовское. О жизни половцев у Азовского моря говорит и другое место «Слова»: Святослав Киевский «поганого Кобяка из луку моря от железных великых плъков половецких яко вихрь выторже». А мы знаем, что Кобяк был ханом одной из донецко-донских орд; следовательно, под «лукою моря» в данном случае надо подразумевать именно северный берег Азовского моря, а не днепровский лиман, который, как мы видели выше, носил, по-видимому, то же название «луки моря». Заметим, что как раз у устья Дона, на правом его берегу, несколько севернее города Ростова находится Кобяково городище со следами поселений XI — ХIII веков. Очень возможно, что в названии этого городища сохранилась память о половецком хане Кобяке. Как ни неясны сведения о половцах у Идриси и Ибн Саида, все же несомненно, что их «Кумания» или «Тумания» находилась у Азовского моря. Где-то здесь же, вблизи этого моря, надо искать и Черную и Белую Кумании[126].
Севернее зимовья рассматриваемой группы половцев известны по Днепру, у острова Хортицы. Сюда зимой «на вежа половецькия» ходил в 1190 году князь Ростислав Рюрикович, там же три года спустя тот же Ростислав опять захватывает половецкие вежи; в обоих случаях они находились на правом («русском») берегу Днепра[127]. Сюда же, только глубже в степи, на левый берег Днепра, был направлен и знаменитый поход 1103 года Святополка II и Владимира Мономаха. Ополчения русских спешили застигнуть половцев еще в их зимовьях, для чего вышли раннею весной, в начале марта. Русские шли берегом Днепра до острова Хортицы, а отсюда четыре дня — степью, пока не встретили половцев у реки Су-тень, где и одержали над ними полную победу. Что здесь находились и вежи половцев, поясняет нам летопись: «…взяша бо тогда скоты и овце и коне и вельблуды и веже с добытком и с челядью». Река же Сутень, вероятно, русское искажение тюркского названия реки Молочной — Суть-су.
Зимовали половцы и еще севернее, между Орелью и Самарою (об этом — ниже) и, по-видимому, даже по Среднему Осколу, судя по походу к Осколу черниговских и новгород-северских князей зимой 1191 года.
Наконец, зимовья половцев были и по Среднему Дону, по нашему расчету — несколько южнее города Воронежа, между устьями Калитвы и Хопра. В 1199 году князь Всеволод Юрьевич Суздальский «ходив по зимовищем (вариант: становищем) их (половцев)… возле Дон».
Вероятно, в соответствии с разными географическими широтами зимовищ у донецко-донской группы были и разные широты для летовищ. Главные летовища, протяженностью километров в триста с востока на запад, были между Донцом и Днепром на широте устьев Торца и Оскола и западнее в пространстве между течениями рек Самары и Оре-ли. Это было исконное место летовищ всех кочевников причерноморских степей от скифов до татар, оставивших здесь огромное количество курганов. Исследователь степных древностей Д. И. Эварницкий[128] так характеризует эту местность: «Стоит только бегло взглянуть на обширнейшие, необозримые и цветущие долины все^с трех рек (Эварницкий включает в свой обзор кроме Самары и Орели еще и реку Конские Воды, или Конскую. — Д. Р.), чтобы сразу понять какое неисчерпаемое богатство все они представляли для человека в доисторические и исторические времена. Обилие воды, рыбы, зверя, птицы, а также вечно зеленой и вечно сочной травы, большого вековечного высокого строевого леса, низкорослых густых и непролазных чащ и всякого рода чагарников, все это такие Божьи дары, которые далеко не везде можно найти в открытых и знойных степях». Леса и непроходимые чащи имели для половцев не меньшее значение, чем остальные блага природы: они служили им защитой от нападений русских. Самарские леса были последними на пути с севера на юг: за ними расстилалась уже безлесная степь. По-видимому, эти-то леса и упоминаются летописцами под именем Голубого и Черного. Эти леса защищали половцев с севера, но, правда, когда русские застигали половцев севернее этих лесов, их непроходимость была губительна для самих половцев. В 1170 году половцы были прижаты русскими к Черному лесу и все были здесь иссечены или взяты в плен: «…а самех (половцев) постигоша у Черного леса и ту притиснувше я к лесу и избиша я, а ины руками изоимаша». Лесистыми были и берега Тора, и берега Донца у устья Оскола.
Обратимся к известиям о летних кочеваниях половцев в этой области.
В тридцати верстах южнее устья Оскола, на реках Сальнице и Суюрлии, которые отождествляются с Сухим Торцом и Тором, 3–5 мая 1185 года произошла встреча половцев с русскими во время знаменитого похода Игоря Святославича. Половцы в это время подходили к месту своих летних кочевий. Именно здесь оставался Игорь в течение последующих летних месяцев в плену у половцев; отсюда, с берегов Тора, он и бежал осенью на Русь. В этих же местах семьюдесятью годами раньше, 24–27 марта 1111 года, встретились с половцами русские войска во главе со Святополком II Киевским и Владимиром Мономахом: летопись упоминает ту же реку Сальницу и поток Дегей, в котором видят приток Сальницы — Дегель. Хотя о вежах при этом в летописи не говорится, но богатый полон, захваченный русскими, красноречиво указывает на то, что они встретились здесь не только с войском половцев, но и с их вежами. Археологи отмечают в этом районе большое число кочевнических курганов — по низовьям Бахмута, Тора (правые притоки Донца), по Сухому и Черному Жеребцу (левые притоки Донца) и по течению самого Донца между устьями этих рек. Это типичные кочевнические курганы (с погребением с конем), из которых археологи еще не могут выделить безусловно половецких.
