Полоцкая война - [23]

. С этим можно согласиться, и, исходя из численности польского отряда, можно сказать, что перед нами – типичная экспедиция «за зипунами». Можно понять также, почему Радзивилл был против экспедиции – риск достаточно велик, а потери, в случае неудачи, могли быть очень чувствительны, не говоря уже о разлагающем действии таких грабительских набегов на дисциплину.

Сохранившиеся «пописы» реестры личного и командного состава польского наемного контингента на Полочанщине летом 1562 г. дают имена ротмистров, участвовавших в этом набеге, – М. Потоцкий, Ст. Замойский, Я. Зборовский, 3. Зебржидовский. Я. Сецигневский, М. и С. Вонсовичи, М. Рей и К. Тарновский²⁰⁶. Этот список представляется более точным, чем тот, который приводит, к примеру, А. Гваньини²⁰⁷. Вероятно, что раз уж этот отряд возглавил цехановский каштелян Ст. Лесневольский, то свою роту (230 «коней») он также взял с собой. Вместе с ней списочная численность польского отряда должна была составить 1644 «коня»²⁰⁸, что с учетом так называемых «слепых почтов» (незаполненные вакансии в ротах, жалованье с которых шло ротмистрам) как раз и дает те самые 1,5 тыс. всадников. Добавив к ним те 500 литовцев, о которых писал М. Стрыйковский, получаем, что у Лесневольского было около 2 тыс. конных и пеших бойцов²⁰⁹. Артиллерию его составили, скорее всего, 6 орудий – 2 средних и 4 больших фальконета и, возможно, некоторое количество гаковниц²¹⁰.

Сложнее определиться с численностью русского отряда. Цифры, приводимые Иваном Грозным, не стоит принимать на веру. Названные им 15 тыс. ратных – это, скорее всего, общая численность великолукской и холмской ратей, если и не дорогобужской вместе с ними. Тем более совершенно мифологической выглядит и 40-тысячное (или 45-тысячное) московское войско – Ф. Зебржидовский писал 21 августа, что о 45-тысячной рати московитов говорили пленные²¹¹, а в обычае московитов было всячески дезинформировать противника относительно своей численности²¹². Из контекста же псковского известия о «поторжке» напрашивается вывод о малочисленности русского отряда, и разрядная запись косвенно это подтверждает – Курбский и его товарищ не могли иметь больше 1 тыс. всадников. И даже если вместе с ними были другие начальные люди, сотенные головы, все равно больше полутора тысяч ратных не выходит²¹³. Так что в лучшем случае можно говорить о примерном численном равенстве сил с обеих сторон, если не о превосходстве поляков. К тому же польский отряд включал в себя все три рода войск и занимал выгодную в тактическом плане позицию.

Как проходил этот бой? Коронный гетман писал 21 августа, сообщая М. Радзивиллу Рыжему о стычке под Невелем, писал, что в упорной схватке было убито 15 «пахоликов» и 2 «товарища», а также конные роты понесли большие потери в лошадях от татарских стрел. По его словам, успех поляков в значительной степени предопределил меткий огонь польской артиллерии и пехоты. Также он писал и о том, что в сражении был «zabit» пулей польского стрелка один из московских военачальников (из разрядных записей видно, что речь идет о Курбском), после чего натиск русских на позиции поляков начал слабеть и они обратились в бегство, преследуемые поляками на протяжении полутора миль. Потери русских составили, как полагал Ф. Зебржидовский, 1,5 тыс. чел. В письме содержится и еще одна любопытная деталь – если верить словам коронного гетмана, столкновение с русскими для поляков было неожиданным, однако русские не стали их атаковать с ходу и позволили полякам отойти на позицию, на которой они и приняли потом бой²¹⁴.

В своем описании боя под Невелем польский историк М. Плевчиньский придерживается версии, которая изложена в письмах коронного гетмана и потом была доработана польскими же хронистами М. Стрыйковским и М. Бельским²¹⁵. Если же отбросить заведомо ложные сведения относительно численности московского войска, то версию, предложенную им, можно принять за основу, но доработав ее. По нашему мнению, «большие» воеводы в Великих Луках, получив известие о том, что большой польский отряд из лагеря в Езерищах отправляется на фуражировку, решили перехватить его и, воспользовавшись тем, что польские военачальники распустят своих людей на «войну» в окрестностях Невеля, разбить рассеявшегося в поисках провианта и фуража неприятеля. Курбский и Троекуров, получив соответствующие инструкции государева дела искать по наказу и «смотря по тамошнему делу, сколко Бог помочи подаст», отправились в поиск. Однако то ли поляки шли слишком медленно, то ли Курбский со своими людьми оказался слишком быстр, но русские застали поляков в сборе. Получив от пленных, взятых в стычках дозоров, сведения относительно численности неприятеля, Курбский решил попытать счастья и атаковал Лесневольского, однако его атаки были отбиты, сам Курбский ранен, после чего русские отошли. Рисунок сражения в чем-то схож с картиной сражения под Оршей в 1514 г. и при Судьбищах в 1555 г. И там и там, как и под Невелем, русская конница, успешно бившаяся с вражеской, не могла затем преодолеть сопротивление неприятельской пехоты и артиллерии, под прикрытие которой откатывались всадники противника, и, не имея поддержки своей пехоты и наряда, вынуждена была отступить.