Полный курс гипноза. Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона - [32]

В-четвертых, на различных отрезках своей работы Эриксон очень эффективно использует в качестве составной части индукции мелодии. Мелодии хранятся в недоминантном полушарии.

В-пятых, в контексте психотерапии одним из наиболее эффективных приемов, помогающих клиенту при изменении его модели мира, является направляемая фантазия (Guided Fantasy) (подробное обсуждение см. в «Структура магии», том I, глава 6, и том 11, часть 1), при которой клиента обычно просят закрыть глаза и представить себе определенную ситуацию, которая затем поможет ему при изменении. Наш первоначальный интерес к гипнозу возник после того, как мы поняли, что поведение наших клиентов при направляемой фантазии неотличимо от описаний пациентов в состояниях среднего и глубокого транса. Далее, опять же в психотерапевтическом контексте, в частности при работе с

полярностями (полярностями называют проявление двух конфликтующих моделей поведения, наблюдаемых у клиента см. «Структура магии», том II, часть III), мы заметили, что одним из наиболее непосредственных и эффективных способов помощи клиенту при полной экспрессии и интеграции его полярностей является обеспечение того, чтобы одна из полярностей использовала визуальную репрезентативную систему, а другая — либо кинестетическую, либо аудиальную репрезентативную систему¹¹.

Наконец, мы обнаружили, что клиенты, выполняющие постгипнотические внушения, часто переходят от предикатов, которые они используют в норме, к визуальным предикатам, когда они снова входят в состояние транса, чтобы выполнить постгипнотические внушения.

Повторение принесло схожие плоды за одним исключением. Этим исключением было поразительное проявление полного недоумения, когда Хаксли внезапно объявил: «Послушайте, Милтон, это просто невероятно, весьма и весьма необычно. Я испольэую глубокую рефлексию для пробуждения своих воспоминаний, для приведения в порядок всех своих мыслей, для исследования диапазона, степени своей ментальной жизни, но делаю это исключительно для того, чтобы позволить этому осознанию, мышлению, пониманию, воспоминаниям внедриться в работу, которую я планирую выполнить без осознанного восприятия их. Изумительно... никогда не задумывался, что моя глубокая рефлексия неизменно предшествовала периоду интенсивной работы, в которую я полностью погружался... тогда неудивительно, что у меня амнезия».

Позже, когда мы изучали блокноты друг друга, Хаксли был сильно удивлен и озадачен тем, что я записал в отношении физических стимулов и чего он совершенно не помнил. Он знал, что несколько раз входил в состояние глубокой рефлексии по моей просьбе, был приятно удивлен своими субъективными чувствами растворения во всепоглощающем море цвета, ощутил определенную потерю чувства времени и пространства, испытал приятное предчувствие того, что должно произойти нечто важное. Он перечитал мои записи несколько раз, пытаясь вызвать у себя хотя бы смутное воспоминание о субъективном осознании различных физических стимулов, воздействию которых я его подвергал. Он также обследовал тыльные стороны своих рук в поиске следов от щипков, но они исчезли. Его заключительный комментарий был таким: « ...Странно, весьма странно, я бы сказал, просто изумительно».

Когда мы согласились, что дальнейшее изучение глубокой рефлексии лучше отложить, по крайней мере на время, Хаксли снова объявил, что внезапное осознание того, насколько часто

он прежде использовал глубокую рефлексию и как мало он о ней знал, побуждает его провести намного более серьезное ее исследование. Способ и средства, какими он ее достигал, то, как она превращалась у него в разновидность подготовки к погружению в работу, и каким образом она заставляла его терять ненужный контакт с реальностью, - все эти проблемы вызывали у него большой интерес.

Затем Хаксли предложил провести исследование гипнотических состояний осознания, в которых он выступит в качестве испытуемого. Он попросил, чтобы ему позволили прерывать свои состояния транса по его желанию с целью их обсуждения. Это полностью согласовывалось с моими собственными намерениями.

Хаксли попросил, чтобы сначала был индуцирован легкий транс, возможно, несколько раз, чтобы у него появилась возможность исследовать свой субъективный опыт. Поскольку ранее он проявил себя как гипнабельный человек, его заверили, что этот факт поможет ему почувствовать уверенность в том, что он способен прервать свои состояния транса на любой желательной для него стадии. Он не понял, что эти слова были обычным, непосредственным гипнотическим внушением. Читая позже записи в своем блокноте, я был сильно удивлен тем, насколько легко он поддался явному внушению, не распознав в тот момент его сути.

Несколько повторений легкого транса показались ему интересными, но «поддающимися слишком простой концептуализации». Он объяснял, что это «обычное переключение интереса с внешнего мира на внутренний». То есть когда человек обращает все меньше и меньше внимания на внешние обстоятельства и направляет его на внутренние субъективные ощущения. Внешние обстоятельства становятся все более блеклыми и расплывчатыми, а внутренние субъективные чувства — более приятными, пока не наступает состояние равновесия. В этом состоянии равновесия он чувствовал, что при наличии мотивации может «сделать усилие и охватить реальность», что имеет место определенное сохранение охвата внешней реальности, но отсутствует мотивация к контакту с ней. При этом он не испытывал желания углубить транс. Какие-либо изменения в этом состоянии равновесия казались ненужными, и он заметил, что оно сопровождалось чувством удовлетворения и релаксации. Он поинтересовался, испытывают ли другие испытуемые подобные субъективные реакции.