Полный дом смерти - [24]

– Давненько тут не был, – заметил я, очутившись под прозрачным куполом зала ожидания.

– Бледнота и сирость, – добавил Раваш в своей обычной манере выражаться. – Отстойник для холопов.

Расчерченный золотистыми полосами потолок, лепнина на каждом углу, мелкие фонтанчики, ровные шеренги скамеек. И все залито светом обоих валибурских светил: правее все искрится от синего свечения первого солнца, слева играют апельсиновый и зеленый. Хмурятся дородные тролли в полицейской форме, поигрывают дубинками. На громадном световом табло, напрямую подключенном к вокзальной линии Скандалнета, мелькает информация о прибывающих и отбывающих поездах. Миниатюрные ларечки, где работают феи-крылатки, вовсю торгуют ледяной водой с пузырями (последняя новинка сезона!), сдобными булками, бутербродами, фруктами, свежей кровью и пивом. То и дело проносятся грузовые фитильтележки: из багажного отделения – в сторону перронов.

Пахнет здесь, как и на любом вокзале в любой стране любого мира. Вездесущий запах человеческого, оборотневого и демонского пота. Десятки запарившихся задниц, потные затылки и лбы, множество использованных платков в высоких колдетонных урнах. Запах подгорелой сдобы, прокисшего пива и протухшей рыбы. Из приоткрытой двери, ведущей на перрон, несет испражнениями тяглового бастарка и разгоряченным металлом.

И море багажа. Маленькие, большие, средние, исполинские сумки, дипломаты и чемоданы. На колесиках, с полозьями, ушками, ручками, лямками, застежками и клапанами. И масса вечно спешащих пассажиров. Кто-то бежит, спотыкаясь и завывая дурным голосом – опаздывает. Кто-то жалуется на повышение железнодорожных тарифов. Парочка несвежего вида орков штурмует справочное бюро. Молодая красивая женщина позванивает мелочью у кассы. Ушлый гремлин неопределенного возраста – не то незрелый юнец, не то глубокий старик, – громко распевает «Велик Валибур» и просит милостыню.

– Как здесь смердит! – пробубнил Раваш из-за платка.

Я пожал плечами – не привыкать.

– Идем скорее в зал для вельмож! – приказал мне граф.

Пришлось лениво проследовать за ним – в золоченые двери под табличкой «Для высокородных».

В зале, который оказался едва не вдвое больше предыдущего, сидел всего один мужчина. Бледнокожий эльф с островов Бей-Буяна, такой древний, что остроконечные уши почти свернулись в трубочки. В другом конце помещения, в едва видимой дали, тускнела кабинка с табличкой «служебный». Раньше мне приходилось бывать только в основном зале ожидания вокзала. К тому же, он тогда весьма отличался от увиденного сейчас – везде слонялись запыленные солдаты, над головами висело непроницаемое облако табачного дыма, звучали похабные шутки, гремели марши оборотней-оперативником. Мы отправлялись на войну с Хаосом и, конечно же, не имели времени пробраться в «высокородный» зал. Потому я поинтересовался у графа, что такое «служебный».

– А, – он отмахнулся от меня, точно от надоедливой пси-мухи. – Это такой специальный тип, который исполняет приказания.

Словно по мысленному приказу, дверь кабинки отворилась. По залу пронеслась темно-синяя ливрея, весьма напоминавшая торнадо. Она деликатно обогнула эльфийского пенсионера, перепрыгнула через приземистый диванчик и резко остановилась перед моим родственником. И как ей удалось определить, кто из нас граф, а кто – детектив? Надо будет почистить ботинки…

– Чего желает глубокоуважаемый? – справился владелец ливреи, согнувшись в низком поклоне.

Я никак не мог определить, к какой расе относится данный индивидуум. На карлика или гремлина не похож – слишком высок. Гномами тоже не пахнет – не та ширина плеч. И крыльев нет, значит, не представитель фей-крылаток. Наверное, какой-нибудь квартерон, помесь человека, оборотня и, например, леприкона.

– Амброзиума, – пожелал дел-ар Пиллио. И добавил: – Самого лучшего.

– Прошу, – в руках «служебного» внезапно появился золотой поднос. А на нем – покрытый инеем бокал пьянящего напитка. Я даже не успел удивиться.

Граф схватился за сосуд, точно утопающий за надувную лодку. Бросил квартерону мелкую монету. Тот благодарно принял ее и спрятал в нагрудный карман ливреи.

– Чего пожелает ваш спутник? – спросил он.

– Я…

– На работе, – вместо меня ответил Раваш. Тем самым он поднялся в моем списке личных врагов с первого места на самое-самое первое. Пусть только выплатит положенный гонорар, а дальше потанцуем.

Я не употребляю алкоголь, даже конфеты с ликером. Но не отказался бы от маленького бутерброда с колбасой или же с сыром. А этот подлец…

– Понятно, – «служебный» еще раз поклонился. – Может, стрижку, пока не уехали, сиятельный господин?

Граф отрицательно мотнул подбородком – туда-сюда. Его тщательным образом уложенная челка даже не шевельнулась.

– Может, девочку? Наркотики? Мальчика?..

Дел-ар Пиллио не захотел. Мне же пожелалось заехать «служебному» в челюсть – особенно за последнее предложение.

В последний раз согнувшись в поклоне, квартерон удалился.

– Забавные здесь правила, – пробормотал я, направляясь к общему залу с твердым намерением купить что-нибудь из еды: какой-нибудь сухарик, стакан минеральной воды…

– Богатым многое позволено, – донеслось мне в спину. – Даже на вокзалах предоставляют полный пакет услуг для состоятельных граждан.