Полнолуние - [82]

Настойчиво, призывно зазвенел телефон. Все, кто был в кабинете, сразу поняли: из области. Лица вытянулись, уши навострились. А Рубцова просто нельзя было узнать: подтянулся, построжел, словно правая рука самого Глаголина.

— Готовы для встречи? — послышалось из трубки.

— Да мы не знаем, что готовить, — ответил Бородин и посмотрел на Рубцова, который, казалось, превратился в антенну.

— Будет смотреть хозяйства. Что у вас интересного?

— Да все интересно.

— Ну а все-таки?

— Передайте, Василий Никандрович, можно посмотреть ферму Варвары Чоп с круглогодовым опоросом свиней, — подсказал Рубцов, от которого не ускользнуло из разговора ни одно слово.

Но Бородин промолчал насчет Варвары Чоп, несмотря на укоры по телефону:

— Что за самоуспокоенность? Как же так! До сих пор ничего не подготовили!

И пошли тут звоны-перезвоны. Бородин едва успевал выслушивать и отвечать. К нему зашла Елена с каким-то делом, но было не до этого.

— Сейчас к вам заедем, — пообещал Рубцов. — Как там на ферме Варвары Чоп? Слыхал я, концентратов маловато. Поможем. Я звонил в область. Посылайте машины, товарищ Сайкина.

— За концентраты спасибо, Дмитрий Дмитриевич, но…

— Знаю, знаю. Нечем новый свинарник покрыть. Шифер получите. Не допустим на передовой ферме камышовую крышу!

Рубцов рассыпался в любезностях:

— Правильный взяли курс, товарищ Сайкина. Пусть растет семья последователей приветинских свинарей!

— Варварина группа свиней ничего не решает, — возразила Елена.

— Понимаю, понимаю, но знамя…

Елена не дослушала, отошла к окну. «Нет, этому я ничего не скажу, только Бородину», — подумала она, но секретарю сейчас было не до нее, и Елена не знала, что делать. Недавно в правлении, разбирая почту, она увидела портрет Варвары Чоп в районной газете и удивилась, прочтя заметку о рекордном приплоде поросят. Оказывается, применяя зимний опорос, Варвара получила приплода от своих свиней больше всех в районе. «Что за зимний опорос?» — всполошилась Елена, вызвала учетчика, бухгалтера и вместе с ними отправилась на ферму.

— Подумайте сами, год только начался, а у меня уже столько молодняка, — врала Варвара напропалую. — Теперь не будут колоть глаза: «Отстающие!»

Несмотря на убежденность Варвариных речей, Елена подозревала что-то неладное, но не так просто узнать истину там, где Варвара полная хозяйка.

Бородин, как обещал, отправил ее на знаменитые приветинские фермы. Норовистость Варвары нравилась Бородину, сулила успех. Он тогда и предположить не мог, сколько хлопот и неприятностей доставит ему бесшабашная свинарка. На фермах она пробыла недолго. Вернулась домой возбужденная, поплотнее прикрыла за собой дверь, подняла крышку кованого сундука и достала со дна завернутые в платок деньги, тут же пересчитала, слюнявя пальцы, старательно перебрала потертые бумажки: «Хватит!» Только после этого опростала голову, сняла сапоги и в одних шерстяных носках заходила по комнате.

— Эх, Василий Никандрович, не знаешь ты Варвару!

Тряхнула головой, рассыпала по плечам густые черные волосы. У зеркала, держа шпильки во рту и подмигивая своему отражению, думала: «Не робей, Варвара! Семи смертям не бывать, одной не миновать! Зашумим погромче приветинцев». (Слава приветинских свинарей вызывала у нее зависть и подозрение, что там было не все чисто.)

Вспоминая свое прежнее прозябание, она видела все беды в том, что у нее не было поддержки в районе. Теперь же секретарь райкома — друг и советчик. Можно такое завернуть… Варвара ходила сама не своя. Так опостылела обыденность, так хотелось отличиться, что готова была разбиться в лепешку. Вот бы удивить Сашу, вот бы утереть кой-кому нос! И та самая Варвара, которая прежде не прочь была умыкнуть в колхозе пару-другую поросят, теперь, встав затемно, вытащила из домашнего катуха двух свинок, поставленных на откорм, запихала в мешок и унесла на ферму.

Нюра, дежурившая в свинарнике, встретила подругу недоумевающим взглядом:

— Что за свинки? Откуда?

— А вот послушай! — Варвара утащила товарку в красный уголок и долго там растолковывала суть дела.

— Не за себя одну стараюсь, — закончила она почему-то с надрывом в голосе.

— У моей матери опоросилась свинья, — вспомнила Нюра, так и не поняв, что к чему, но желая помочь Варваре. — Собиралась везти на базар, да какой спрос зимой на поросят!

— Подольстись к ней. Только не болтай лишнего. Действуй с умом.

Нюре все-таки пришлось пренебречь Варвариным наказом «не болтать лишнего» и поплакаться. Она говорила, что за Варварой в бухгалтерской книге числилось больше поросят, чем выявилось при последнем пересчете. Много подохло. В беде свинарка. Надо помочь. Но мать взяла ее в такой оборот, что стало стыдно.

— Слушай ты эту Варьку! Кто ее не знает, тот еще поверит. А мне нечего голову морочить! Ишь ты — поросята у нее подохли. Небось растащила по родственникам.

— Да нет же. Правда. Она и своих свинок отнесла на ферму.

— Ох, Нюра, вертишься ты юлой, да меня не проведешь. Говори, на что понадобились поросята?

Нюра вконец расстроилась и уже была не рада, что затеяла этот разговор.

— Доберусь я до твоей Варвары, ох и доберусь! — пообещала Анастасья, но все-таки оделила дочку двумя поросятами.