Полнолуние - [68]
1
«Газик» с брезентовым тентом ускорил бег, в приоткрытое смотровое окно ударила свежая струя, высушив Бородину лицо и расшевелив на лбу мокрые от пота волосы. В кабину залетела пчела, долго билась о стекло, поджимая под себя пушистое брюшко, не находя выхода, и вдруг метнулась в приоткрытое окошко навстречу ветру, сразу отстала от машины.
Дождь прошел где-то стороной, а здесь лишь с неделю хмарилось да дышало осенней прохладой, потом пошли размеренные дни: к ночи небо заволакивали тучи и было похоже на дождь, но к утру прояснялось, поднималось жаркое солнце и лишь редкие облака плыли вдаль, словно отбившиеся от стада овцы, разбредясь по степи. Установились тихие, ясные дни, а к обеду даже тянуло на речку, в тень: так сильно припекало.
Бородин ехал в хутор Таврический, и перед ним во всю ширь распахивались полынные степи, он видел их как бы заново. В делах и спорах проходило время, и все казалось, что еще далеко до цели, а жизнь исподволь делала свое. Бородин нарочно сделал круг, чтобы прокатиться по новому асфальтовому шоссе.
А каких-нибудь три года назад в распутицу на этой дороге то там, то сям сидели по кюветам забуксовавшие машины и накатанный до блеска за лето грейдер под первым же осенним дождем превращался в сплошное месиво. Теперь и от магистрального шоссе отходили в стороны асфальтовые дороги — на центральные усадьбы колхозов и совхозов. И несмотря на то что пыльные бури время от времени опустошали поля, в этом году они радовали хорошим урожаем, ровными зелеными квадратами защитных лесополос. А сколько зазеленело садов и виноградников, даже появились винные заводы! Теперь в каждом хуторе к обеду гостю подавали столовое вино собственного производства, угощали душистым мускатом, отменным краснобоким ранетом. Все меньше и меньше оставалось мазанок под соломенной крышей, все больше и больше появлялось кирпичных и шлакоблочных домов под шифером, черепицей и железом! Бородину попадались навстречу то автобус с детворой в красных галстуках, и в уши била звонкая песня, то «Волга» с решетками на кузове для багажа, который был завернут в защитную туристскую палатку и обвит веревками. Из машины высовывались, жмурясь от встречного ветра, загорелые довольные люди. Прежде пересыхающие летом речушки Кагальник и Мечетка теперь разлились в настоящие реки. По берегам их сидели мальчишки с удочками, и даже кое-где рыбачили на каюках. Бородин свернул к роднику, к дубовой рощице, и встретил там ватагу ребят. Они сидели вокруг потухающего костра и ивовыми прутьями выкатывали на траву углистую картошку. Дворняжка бросилась с лаем на машину, но, когда та остановилась, завиляла хвостом и вернулась к костру, где вместе с ребятами ела картошку.
— Откуда, хлопцы? — крикнул Бородин, напившись студеной воды из родника.
— Из Таврического.
— Ого! Далековато забрались.
— Мы отоко шли. Тут ближе, — сказал белобрысый конопатый малец. Бородин усмехнулся: и позабытое детское «отоко», и босоногий малец, которого наверняка дразнят «сметаной», напомнили его собственное детство.
— Тебя как звать? — спросил он белобрысого.
— Сережа.
— Вон как!
— Не, я еще с хлопцами погуляю, — возразил Сережа, а мальчишки дружно засмеялись. Бородин подсел к костру, выкатил на траву черную, как головня, картофелину, схватил и стал перекидывать с ладони на ладонь, потом разломил, и лицо ему обдало горячим, вкусным паром. Отведал печеного картофеля и еще поиграл с ребятами в лапту. С шумом, гамом, вместе с дворняжкой, мальчишки расселись в машине, и Бородин привез их в хутор, зная, что впечатлений теперь у каждого хватит на всю неделю!
…В правлении было пусто. Из длинного коридора, освещенного тусклой, не гаснувшей и днем лампочкой, дохнуло прохладой и характерным запахом конторы. Кабинет председателя был открыт, да Елены в нем не оказалось. Бородин мельком оглядел знакомую до мелочей комнату, самую уютную в правлении, с обычными атрибутами: несгораемым ящиком, крестовидным столом, подшивками газет на нижней полке этажерки, брошюрами, справочниками, коричневыми томами политических книг на верхних. И то л и потому, что каждый день здесь бывала Елена, то ли потому, что жизнь колхозных правлений вошла в его кровь и плоть, он словно попал в родной дом после долгой дороги. Все, все кругом напоминало о чем-нибудь выстраданном, прочувствованном, глубоко запавшем в душу.
Из двери напротив выглянула женщина-бухгалтер с раскрытой конторской книгой:
— А я думала, Елена Павловна приехала.
— Где она?
— В поле. На кукурузе.
У обочин уже потускнела трава, густо оплетенная бледно-желтой повиликой и припудренная пылью. В вороненых шлемах на полстепи раскинулось подсолнечное войско. Земля под шляпками лежала чистая, подсушенная солнцем. На шершавых стеблях нижние листья поскручивались, как табак, хоть бери разминай в ладонях на самокрутки. За поворотом глаза ослепила густая зелень кукурузы позднего посева. Раскидистые широкие листья бросали на землю сплошную тень. Хотелось нырнуть в эту зелень, как в прохладную речную воду. А за кукурузой пошла озимая, щетинясь рыжими колосьями. Кое-где она взялась как бы грязноватым пенистым наваром. «Безостая. Оставили на семена», — подумал Бородин.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.