Полнолуние - [57]
— Буду жениться. Свой дом построю, — поспешил Захар переменить разговор.
Сайкин впервые поднял на него глаза, равнодушные и какие-то бессмысленные.
— У тебя, Захар, смотрю я, получится, как у того деда, который лошадь покупал. Денег нет, сидит на печи и мечтает: «Для начала куплю сена, потом хомут, потом телегу, запрягу в телегу лошадь: „Но-о! Пошла!“ Дед уперся ногами в стенку, будто на телеге сидит, и завалил печку…»
— Вы же сами говорили — вспомните! — что без семьи, без детей жизнь не жизнь, — обиделся Захар.
— А зачем? — спросил Сайкин.
— Что зачем?
— Дом, семья. Зачем, спрашиваю? — Сайкин покусал ноготь на мизинце, выплюнул огрызок. — Чего захотел, чудак! Мало тебе забот. Что от них, от детей? Одни незаслуженные оскорбления.
— Я смотрю, дядя Филипп, вам вроде и жить надоело, — сказал Захар, вставая со стула: от слов Сайкина у него по спине пробежали мурашки.
— Жить! А зачем? Для кого? Ты вот зачем живешь? Ну отвечай!
Этот вопрос окончательно поставил Захара в тупик.
— Живу, как все люди. Вот куплю «Ижа», поеду в столицу нашей Родины! — Захар засмеялся. — Разве плохо?
Он подумал, что действительно интересно съездить в Москву, посмотреть на белый свет. Для этого стоит жить. Захар из вежливости побыл еще немного и распрощался. Сайкин, не глядя на него, кивнул головой: «Покуда» — и продолжал внимательно разглядывать ногти на вытянутых бледных руках.
7
Выдался жаркий день. Бабы убирали кукурузу и к обеду, потные, с распаренными, красными лицами, собрались на краю поля.
— Сейчас бы в речку, — сказала Семеновна. — Потом от нас несет, девки, как от солдат на марше.
— За чем же остановка?
И все двинулись к сверкавшей вдали Иве. Шли через старый колхозный сад. Под деревьями было сухо и душно, земля под ногами пылила, усеянная желтыми свернутыми листьями. Кряжистые яблони вскоре сменились зарослями терна и вишняка. Кусты подступали к самой речке. Женщины шутили, смеялись и высыпали на песчаный плес шумной гурьбой, спугнув стадо гусей, которые захлопали крыльями и, сея пух, ринулись в воду, к непролазным камышам. На песок полетели платья и косынки, но вдруг кто-то крикнул:
— Мужик!
Одежду с песка как ветром сдуло. Поднялся невообразимый переполох, визг, и на деда Чопа, сидевшего с удочкой на противоположном берегу, посыпалась брань:
— Чего вылупил зенки, старый хрыч!
— Тю, сумасшедшие. Нету от вас нигде покоя. Разогнали рыбу.
Дед сплюнул, подобрал удочки и перешел на другое место, за камыш. Это происшествие развеселило женщин.
— Ой, бабы, что у нас случилось на неделе! — воскликнула Варвара, раздеваясь. — Идем мы с Нюрой на ферму, а навстречу нам Чоп, оглядывается и плечами пожимает. «Сколько я на свете живу, — говорит, — а такого не видывал». — «А что такое?» — «Да зон, вон синеет на выгоне под леском… видите? Я полчаса всматривался, ничего не понял, еще и солнце в лицо, баба то или черт? Черт вроде в женских штанах не бывает, а тут синие штаны и рога». Мы с Нюрой переглянулись, думаем, уж не хватил ли дед с утра лишку. Но Чоп был трезв. «А ну, дед, веди к твоему чуду в штанах», — говорю ему. Минули околицу, выходим на выгон. Смотрим, в самом деле у кустов синеют штаны и сверху рога. У меня аж сердце захолонуло. Подходим ближе, а это, будь она неладна, коза с козленком пасется, то траву щиплет, то станет на задние ноги, обрывает листья с дерева. А коза-то Семеновны, а сама она тем временем в лесу сено косит. Вот вы теперь и спросите ее, зачем она на козу свои штаны надела. Эй, Семеновна, объясни бабам! — смеясь, крикнула Варвара. Но тетка отмахнулась:
— Ну вас, пересмешницы. Надо было, и надела.
Семеновна переступила через юбку, которая легла к ее ногам, как парашют, и прямо в нижней рубашке полезла в воду, присела, заохала, заахала. Полотняная рубашка надулась пузырем.
— Где же твой купальник, Семеновна? — крикнули ей с берега, смеясь. — Не стесняйся, снимай рубашку.
— Нечего вам смотреть на мои грехи, — добродушно отозвалась Семеновна, плескаясь водой.
— Зачем же ты в штаны козу нарядила? — допытывались с берега.
— А знаете, зачем? — Варвара плутовато стрельнула глазами на Семеновну. — Оказывается, козленок сиську сосал, мало тетке молока оставлял. Ну не умора Семеновна, чего придумала, а?
Бабы охнули и залились смехом. А Семеновна, будто это ее и не касалось, сидела на корточках, плескала воду на грудь, на плечи и покряхтывала от удовольствия.
Женщины взяли под обстрел молодых. Начались намеки и ухмылки.
— Вот уберем урожай и погуляем на свадьбе.
— Много нынешний год свадеб ожидается.
— Кто же выходит замуж? Не та ли вон курносая?
Все посмотрели на смутившуюся Нюру, которая как сидела с платьем, прижатым к груди, так и осталась на месте, стыдясь своей наготы.
Варвара усмехнулась, покосилась на Елену:
— Вы до сих пор не знаете? Такой свадьбы вам в жизни не видать.
— Эх, бабоньки, я бы браги наварила! — отозвалась Семеновна.
— А я бы «казачка» сплясала!
Варвара разделась догола, гибкая фигура ее напомнила очертания скрипки. Сверкнув белыми бедрами, пряча в скрещенных руках груди, она с размаху плюхнулась в воду, и тихая речная заводь заходила ходуном.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.