Полнолуние любви Том 1 - [94]

– Кто такой Факс? – заволновалась Женуина. – Не знаю я никакого Факса, мы не знакомы, это какая-то ошибка. Ах, просто сообщение? От Мерседес? Вот оно что, она задерживается. Я-то после полуночи всегда ложусь спать! – Она помолчала и неожиданно закончила свою речь: «Сеньор Саренто, я хочу пригласить вас на кружку пива».

Дона Лаис и доктор Конрадо покидали ресторан. Вечер действительно удался на славу: давно уже не говорили они так доверительно друг с другом, не были так нежны. В проходе между столиками они вдруг увидели Буби.

– Я шёл, чтобы поздороваться с тобой, Лаис, – сказал он смущённо. – Я сижу там, в углу, со своей студенческой компанией. Решили вот повеселиться немного…

Конрадо прошёл вперёд – он не хотел, чтобы Лаис подумала, будто он прислушивается к её разговору с этим парнем.

– Приятно было увидеть тебя, Лаис! – Буби улыбнулся своей самой широкой улыбкой.

– Приятно было увидеть тебя, Буби! – не менее широко улыбнулась Лаис в ответ.

Конрадо видел улыбку жены, улыбку Буби. Он вдруг почувствовал, что радость от вечера, проведённого вместе с женой, вдруг ушла, исчезла, испарилась. Не осталось ничего, кроме пустоты, которую понемногу стала заполнять тоска. И не просто тоска, но боль, недоверие, подозрительность… Вечер для него был испорчен. Он не стал дожидаться Лаис и, помрачнев, один пошёл к машине.

Дона Венансия уже собиралась лечь в постель, когда в дверь её спальни робко постучал слуга. Венансия не любила, когда нарушали её чёткий распорядок дня. Режим она соблюдала строго. Режим сохраняет женщине молодость, любила она повторять. Слуга сказал, что её просят к телефону, причём срочно. Дона Венансия, спускаясь по лестнице вниз, недоумевала, кто же осмелился позвонить ей в такой поздний час. Голос был незнакомый. Но то, что она услышала, заставило её позабыть о необходимости соблюдать режим. Отдав распоряжение вызвать машину с шофёром, она бросилась одеваться.

Дона Венансия нашла Патрисию в комнате администратора ресторана. Рядом с внучкой сидел этот наглый мальчишка, которого она однажды уже видела в своём доме.

– Бабушка, – так и бросилась к ней Патрисия. – Помоги нам, пожалуйста! Оплати счёт.

– Патрисия, с каких это пор ты стала ходить по таким дорогим ресторанам? И вообще, как ты здесь оказалась? Ведь тебе же запрещено выходить из дому, ты наказана! И, наконец, почему этот молодой человек не хочет заплатить за ваш ужин – очевидно, это он тебя пригласил?

Молодой человек, криво ухмыляясь, сказал, что это была шутка: он просто-напросто хотел разыграть официанта, а завтра он бы обязательно заплатил.

– Ты занятный парень, такой шутник, – дона Венансия была вне себя от ярости. – Мне звонили из полиции.

– Бабушка, – опять заныла Патрисия, было видно, что держится она из последних сил и вот-вот заревёт. – Ну, заплати, пожалуйста, пусть это будет твоим подарком мне на день рождения.

– Твой день рождения, между прочим, будет ровно через четыре месяца, – издевательским голосом сказала дона Венансия.

Но, в конце концов, она, конечно, заплатила по счёту и, даже не взглянув в сторону Уго, потащила Патрисию к машине.

…На следующее утро сеньор Сармиенто зашёл в отель попрощаться с доной Женуиной перед её отъездом на родину. Они ещё раз прошлись по улицам Барселоны. У адвоката был с собой фотоаппарат, и Женуина попросила сфотографировать её в каком-нибудь очень красивом месте города. Вместе со снимками сеньор Сармиенто преподнёс ей пачку открыток с видами Барселоны – там был даже отель, в котором жили дона Женуина и Мерседес.

Женуина захотела зайти в лавочку, где продавались сувениры, – купить себе что-нибудь на память об Испании. У неё разбежались глаза. Чего тут только не было! Кружевные мантильи, высокие черепаховые гребни, андалузские платья в оборках – в них танцуют знаменитое фламенко, мавританские, с загнутыми носами, туфли из Гранады, керамика из Толедо – синие расписные тарелки, блюда, кружки, кувшины, вазы, а ещё были веера, десятки вееров – из перьев и бумажные, из слоновой кости и красного дерева, инкрустированные драгоценными камнями.

Дона Женуина, внимательно осмотрев все эти несметные сокровища, выбрала скромные кастаньеты – их тут тоже было великое множество – из чёрного дерева. Её мать, часто рассказывавшая маленькой Жену об Испании, говорила, что у таких кастаньет самый чистый звук.

Мерседес скучала за коктейлем в ожидании Дугласа. Он пошёл хлопотать о ночлеге. Она немного устала от обилия впечатлений, от разговоров. Наконец, вернулся Дуглас. Её комната уже готова. Жаль, не нашлось пижамы, но там очень тёплое одеяло. Он проводил её до дверей номера, пожелал спокойной ночи, пообещал разбудить завтра утром и, поцеловав, ушёл. Мерседес почти искренне ответила на его поцелуй.

Несмотря на усталость, ей долго не удавалось уснуть. Она ни о чём не думала. Но помимо её воли перед её внутренним взором возникало то злобное или торжествующе насмешливое лицо Вагнера, то ласковое, приветливое лицо Аугусто, то снова вдруг появлялся Вагнер… И она, сама не замечая этого, то хмурилась, то улыбалась…

…Аугусто узнал о том, что у Мерседес и доны Женуины в Барселоне возникли затруднения. Лоуренсо сказал ему, что они потеряли паспорта и билеты. Теперь не знают, как выехать. Первой мыслью Аугусто было взять билет и ближайшим рейсом вылететь в Испанию. Потом он решил посоветоваться с Тулио, как ему лучше поступить, а заодно узнать все подробности. Тулио подтвердил, что действительно с путешественницами приключилась эта беда с паспортами и билетами. А вдобавок ко всему ещё оказалось, что и наследства никакого нет.