Полное затмение - [40]

— Что она сказала?

— Ах, я не знаю, я ничего не поняла. Вики была пьяна. В любом случае стало ясно, что их там нет.

— Чем еще вы занимались?

— Не знаю. Просто болталась по дому. Но когда приехала полиция, я не удивилась. Я была спокойна. Спросите Мерфа. Я была по-настоящему спокойна. Словно я этого ожидала.

— Вы догадались, что случилось нечто ужасное.

Джулия грустно кивнула. Наступило молчание. Ломакса переполняло сочувствие, но голос Френсис, когда она заговорила, звучал бесстрастно:

— Вы уверены, что рассказали нам все, Джулия?

— Да.

— Этот свидетель, консьерж в доме Гейл… Вы хорошо его знали?

— Не слишком. Может, он и видел меня, но не тогда, когда он утверждает. Видимо, это было тогда, когда я закончила уборку накануне вечером.

— Вы видели его?

— Нет.

Ломакс перевел взгляд с Курта на Френсис и обратно на Курта. Выражение их лиц казалось бесстрастным. Он решил, что они не верят Джулии.

— Вы больше никому не звонили, никуда не выходили?

— Нет, — ответила Джулия.

Ее простые ответы, как казалось Ломаксу, должны были посрамить скептически настроенных адвокатов. Френсис наклонилась, чтобы получше разглядеть лицо Джулии.

— Джулия, есть кое-что, о чем мы пока не говорили. Кое-что, о чем вы даже не спрашивали. Наказание. Если вас признают виновной.

Ломакс почувствовал, что его внутренние органы: желудок, селезенка, печень — все эти мягкие губчатые бесформенные органы сжались с силой, с которой им не совладать. Наказание. Он не спрашивал об этом раньше, потому что просто не хотел знать то, что сейчас скажет Френсис.

Ломакс посмотрел на Джулию. Она тоже ждала, обратив лицо к Френсис, на лице выделялись высокие скулы.

Голос Френсис был мягок.

— Просто вы должны понимать, что обвинительный приговор влечет за собой смертную казнь, — промолвила она.

Джулия не двинулась с места.

— Дело в том, — добавил Курт, — что здесь не может идти речь о сделке. Я имею в виду, что обычно Френсис договаривается с обвинением, но в вашем деле… за признание вины они могут предложить только пожизненное заключение. В лучшем случае. Таким образом, вам остается надеяться только на признание невиновности и последующий оправдательный приговор.

Ломакс возненавидел Курта за столь безрадостные слова и неумолимый стиль изложения. Вероятно, ему доставляет удовольствие произносить подобные речи. Джулия представила Курта как следователя, однако вел он себя скорее как юрист. Но не защитник, а обвинитель.

— Я не собираюсь, — сказала Джулия тихо, — признавать себя виновной.

Френсис подняла руку. Драгоценности тихо звякнули. Она подперла голову рукой и посмотрела Джулии в глаза.

— Как вы считаете, кто убил их? — спросила Френсис.

В ответ Джулия посмотрела на Френсис и с нехарактерной для себя твердостью промолвила:

— Знаю только, что не я.

ГЛАВА 10

Когда Ломакс отправился домой, чтобы выгрузить из машины вещи, Джулия поехала вместе с ним. Ему хотелось показать Джулии свой дом, и в ожидании ее прихода Ломакс даже прибрался немного. Кое-чем Ломакс гордился, например, верандой снаружи или лестницей внутри, сооруженными им собственноручно. Несколько лет назад Кэндис занималась на местных курсах, называвшихся «Керамические картины», и плоды ее трудов — огромные, многоцветные, состоящие из сотен глиняных лепестков картины — все еще висели на стенах рядом с лестницей, построенной Ломаксом. Уходя, Кэндис оставила картины Ломаксу.

— Жуткое дерьмо, — сказала она. — Делай с ними, что хочешь.

— Может, возьмешь хотя бы одну? — спросил Ломакс.

— Ни одной. Сегодня я считаю, что люди должны самовыражаться в ванной, а не на стенах. К тому же картины притягивают пыль. Хелен всегда чихает, когда поднимается по ступенькам.

Хелен редко появлялась рядом с лестницей, так как ступеньки вели в комнату Ломакса. В его логове потолок был стеклянным, стояли компьютер и маленький телескоп, повсюду были разбросаны книги и бумаги. Показывая Джулии дом, Ломакс оставил свое логово на потом.

— Тебе нравится? — спросил он, видя, что Джулия разглядывает картины из керамики, стоя на ступеньках лестницы.

— Ну, они такие… ну, не знаю. О чем они?

— Вот эта, например. Не помню, как называется, но она — моя любимая. Материнство. Кэндис сделала ее, когда была беременна Хелен.

— А…

Провожая Джулию в свое логово, Ломакс заметил, что ступеньки скрипят. Он посмотрел на нее — Джулия стояла на пороге комнаты и разглядывала ее. В одной из его бесчисленных фантазий они занимались любовью именно здесь.

— Знаешь, Ломакс, эта комната похожа на твой стол, только больше, — сказала она.

— Ты хочешь сказать, здесь такой же беспорядок?

— Гляди!

Сквозь окно на крыше Джулия увидела белку. Крышу затеняли деревья.

— Тут полно белок. Они не боятся людей, но не любят Депьюти, — сказал он.

Направляясь к окну, Джулия перешагнула через стопки бумаг, и белка, уловив ее движение, вскарабкалась вверх по ветке и исчезла из виду. Джулия миновала коллекцию пыльных двигателей и проводов, сваленных в углу. Детская игрушка, серая от пыли, висела на проволоке.

— Что это?

Ломакс с воодушевлением откликнулся:

— А это своего рода изобретение…

Спотыкаясь о препятствия, Ломакс приблизился к Джулии. Поднял один из моторчиков и сдул с него пыль. Стопка, из которой он извлек моторчик, угрожающе зашаталась.