Полное собрание стихотворений - [45]

Вдруг берег тронулся и тает, будто воск...

И я в реке... я в ней... сгинь! наше место свято!

«Скорей меняйте лед!»– я слышу, говорят.

«Где лед, сестра? давно ль возобновили?

Больной в огне! какой безумный взгляд!

А ноги! словно лед! совсем, совсем остыли!»

Хочу я отвечать, но сил нет, не могу!

Родные вкруг меня! зачем они рыдают?

А вот цветущий луг, и я по нем бегу...

Цветы – то призраки... головками кивают...

«Дочь приехала. Слышу – ввели...»

Дочь приехала. Слышу – ввели...

Вот подходит ко мне, зарыдала;

Поклонилась, так кажется, мне до земли,

Крепко руки мои целовала!

Сколько сил было силы собрать,

Собрал я и глаза открываю...

Только милое личико трудно узнать...

Память сбилась, а все же ласкаю!

Ты несчастной была, моя дочь;

Я виновен, бессовестный, в этом...

Вдруг объяла меня темно-синяя ночь...

Иль пришла она с добрым советом!

Голубому цветку на степи не расти,

Ты, голубушка-дочь, ты забудь, ты прости...

Звучно склянки стучат...

Знаю я, в склянках яд...

Ты цветок голубой...

Что поник головой?..

Распрямись и расти,

Дай мне сон обрести...

Ты слыхала ль: есть рай...

Дай надеяться, дай...

«Я лежал и бессилен, и нем. Что со мной...»

Я лежал и бессилен, и нем. Что со мной

Медицина творила, – не знаю!..

Но одну из картин толчеи мозговой

Я и здесь иногда вспоминаю.

Вся земля умерла! с резким хрустом в костях

Смерть в венце надо мною носилась,

И под ней расстилался один только прах...

Смерть металась, вопила и билась.

Выходила из впадин очей ее мгла,

И в меня эта мгла проникала;

Свисли челюсти Смерти, ослабла скула...

Обезумела Смерть! Голодала!

Жизни не было вовсе нигде, никакой,

Чем питаться ей было бы надо,

Ни травы, ни воды, ни певцов под листвой,

Ни ползущего в темени гада.

Все пожрала! Молчанье везде разлеглось!

Проявлялось одно тяготенье,

И я слышал, как службою скрытых колес

Совершалось в пространствах движенье...

Зажигался восток и опять погасал,

Как и в сонмах веков опочивших,

Облик Смерти один лишь, вопя, потрясал

Купы звезд, никому не светивших.

Вдруг почуяла Смерть раздраженным чутьем,

Слух склонила и очи вперила:

Будто где-то в степи захудалым ростком

Травка малая в жизнь проступила.

Эта травка был я! Распрямясь в полный рост,

На меня Смерть метнулась с размаха,

Чтоб хоть малость нарушить великий свой пост...

Нет меня! Ничего, кроме праха!.

Смерть отпрянула к звездам! своим костяком,

Словно тенью, узор их застлала

И, упавши на землю в ущельи глухом,

Обезумела Смерть... Голодала!

Видит Смерть... вижу я мутным взором своим,

Будто облик земли копошится;

Не туманная мгла, не синеющий дым,

Прах вздымается... начал слоиться!

Вижу я... Видит Смерть – возникают тела...

Люди! Люди! Давно не видала!

Прежде в трапезе сытной ей воля была,

И она без конца пировала!

Сонм слагавшихся двигался к ней напрямик:

Старцы, юноши, дети и жены.

«Bce вы, все вы мои! ты, ближайший старик,

Раньше всех! Сколько вас? миллионы!..»

Возникали из воздуха, шли из земли,

Ими сонная вечность дохнула;

Прах проснулся! мятется вблизи и вдали

В рокотаньи подземного гула.

И накинулась Смерть на ближайшего к ней,

На меня! Плоти нет! Привиденье!

Только краски и свет, только лики людей...

Трубный глас... Началось Воскресенье...

«В трубном звуке родные звучат голоса...»

В трубном звуке родные звучат голоса...

Звуки склянок... Я вижу движенье...

Ясно вижу родных; от окна полоса

Света солнца дает освещенье...

Мне легко, хорошо! Знать, в себя я пришел?

Память действует; мысли так ясны;

Боли нет; я взглянул и глазами обвел:

Как все люди добры и прекрасны!

О! как жить хорошо; о! как радостен свет

И как дорого в людях вниманье...

Умирать не хочу я так рано, о нет!

Слышу: «Где же его завещанье?»

Кто сказал? Я не знаю, но голос знаком!

Ах, зачем это слово сказали?

Я не умер еще, не разрушен мой дом,

Доктора воскресить обещали!

Да, да, да. – И опять надвигается тьма,

Облик смерти ко мне приступает...

Ум мой гаснет... но действуют клочья ума:

Просветленье пред смертью бывает...

«Как? Опять Страшный суд! Мне вослед, по пятам...»

Как? Опять Страшный суд! мне вослед, по пятам!

Но ведь это совсем невозможно!

Я в земле не лежал на поживу червям?

Это страшно, ужасно, безбожно...

А воскресшие шли от начальных начал,

От конечных концов приходили:

Громкий благовест в небе пылавшем звучал,

Солнца пели и звезды звонили!

И не видел я вовсе страдальческих лиц,

Что, бывало, в гробах поражали:

Все в молитвенном шествии падали ниц!

И, поднявшись, на небо взирали.

Грохот слышался всюду от глыб земляных,

Что валились в пустые могилы;

Треск от царских гробниц, в разрушении их

Повеленьем неведомой силы...

Разрушалась и Смерть. В ней погасла алчба,

Слух погас, затуманилось зренье,

Постигала ее каждой жизни судьба —

Прикоснулось всесильное тленье!

Проходили вблизи ее сонмы людей,

Шел и я, все мы вдаль уходили...

боль затихла в груди... Прежде было больней...

Но зачем вы глаза мне закрыли?

Ведь я вижу сквозь медь... Слышу говор людской...

Что-то жгучее дали мне! жгите!!!

А я все-таки буду опять сам собой...

Да! Я выпорхну! Ну-ка! Ловите!

«Умер я! Есть ощущения...»

Умер я! Есть ощущения:

Не понять их, не познав

Новость первого мгновения!

Я окреп, нетленным став...

Ночь!.. Вдали земля туманная,

Мать всех в мире матерей,