Полное собрание стихотворений - [66]

……………………………….

Стой – ты, как конь, заржавший стих —

Как конь, задравший хвост строками —

Будь прост, четырехстопен, тих:

Не топай в уши мне веками;

Ведь я не проживу ста лет…

Я – вот… Я – здесь: студент московский,

Я – на подъезде…

Люстры свет.

И – Алексей Сергеич П-овский…

И – сердца бег, и – сердца стук.

Сердца – бегут; на звуки… Верьте, —

В субботу вечером наш круг

На Симфоническом концерте…

Проходят, тащатся, текут;

Вокруг – шпалеры кавалеров:

Купцов, ученых, мильонеров

(Седых, муругих, пегих, серых!);

Марковников профессор – тут;

Бурбон… И – рой матрон «мегерых»,

И – шу-шу-шу, и – ша-ша-ша,

И – хвост оторван: антраша…

Багровая профессорша;

За ней в очках профессор тощий

Несет изглоданные мощи

И – злое, женино, боа;

Вот туалет Минангуа:[40]

Одни сплошные валансьены;

И – тонкий торс; и юбка «клошь», —

Не шумно зыблемая рожь,

Не шумно зыблемые пены;

Блистая ручкой костяной,

Взлетает веер кружевной…

О, эти розовые феи!..

О, эти голубые!.. Ишь —

Красножилетые лакеи

Играют веером афиш.

Графиня толстая. Толстая,

Уж загляделась в свой лорнет…

Выходит музыкантов стая;

В ней кто-то, лысиной блистая,

Чихает, фраком отлетая,

И продувает свой кларнет…

Возня, переговоры… Скрежет:

И трудный гуд, и нудный зуд —

Так ноет зуб, так нудит блуд…

Кто это там пилит и режет?

Натянуто пустое дно, —

Долдонит бебень барабана,

Как пузо выпуклого жбана:

И тупо, тупо бьет оно…

О, невозможные моменты:

Струнят и строят инструменты…

Вдруг!..

Весь – мурашки и мороз!

Между ресницами – стрекозы!

В озонных жилах – пламя роз!

В носу – весенние мимозы!

Она пройдет – озарена:

Огней зарнёй, неопалимей…

Надежда Львовна Зарина

Ее не имя, а – «во-имя!..»

Браслеты – трепетный восторг —

Бросают лепетные слезы;

Во взорах – горний Сведенборг;

Колье – алмазные морозы;

Серьга – забрежжившая жизнь;

Вуаль провеявшая – трепет;

Кисей вуалевая брызнь

И юбка палевая – лепет;

А тайный розовый огонь,

Перебегая по ланитам

В ресниц прищуренную сонь,

Их опаливший меланитом, —

Блеснет, как северная даль,

В сквозные, веерные речи…

Летит вуалевая шаль

На бледнопалевые плечи.

И я, как гиблый гибеллин,

У гвельфов ног, – без слов, без цели:

Ее потешный палладии…

Она – Мадонна Рафаэля!

Пройдет, – мы, вспыхнувши, вздохнем,

Идиотически ослабнем…

Пройдет с раскосым стариком,

С курносым, с безволосым бабнем —

Пройдет, и сядет в первый ряд,

Смеясь без мысли и без речи;[41]

И на фарфоровые плечи,

Переливаясь, бросят взгляд —

Все электрические свечи.

И ей бросает оклик свой —

Такой простой, – Танеев-мейстер;[42]

Биноклит в ложе боковой

Красавец обер-полицмейстер.[43]

Взойдет на дирижерский пульт,

Пересекая рой поклонов,

Приподымая громкий культ,

Ее почтенный жрец, – Сафонов:

Кидаясь белой бородой

И кулаками на фаготы, —

Короткий, толстый и седой, —

Он выборматывает что-то;

Под люстры палочкой мигнув,[44]

Душой, манжетом, фалдой, фраком

И лаком лысины метнув, —

Валторну поздравляет с браком;

И в строгий разговор валторн

Фаготы прорицают хором,

Как речь пророческая Норн,

Как каркнувший Вотанов ворон;

А он, подняв свою ладонь

В речитативы вьолончеля:

– «Валторну строгую не тронь:

Она – Мадонна Рафаэля!»

И после, из седых усов

Надувши пухнущие губы

На флейт перепелиный зов, —

Приказ выкидывает в трубы;

И под Васильем Ильичом,

Руководимые Гржимали,[45]

Все скрипоканты провизжали,

Поставив ноги калачом.

Бесперый прапор подбородком

Попав в просаки – с'кон'апель, –

Пройдет по ноткам, как по водкам,

Устами разливая хмель;

Задушен фраком, толст и розов,

Ладонью хлопнув в переплеск,

Подтопнув, – лысиной Морозов[46]

Надуто лопается в блеск;

За ним – в разлив фиоритуры,

Бросаясь головой, карга

Выводит чепчиком фигуры:

И чертит па и вертит туры

Под платьем плисовым нога:

Дрожа, дробясь в колоратуры,

Играет страстная серьга;

Пятно всё то же щурым ликом

На руку нервную легло:

Склоняет Скрябин[47] бледным тиком

Необъяснимое чело,

И – пролетит скрипичным криком

В рои гностических эмблем,

Мигая из пустых эонов;

Рукою твердой тему тем

За ним выводит из тромбонов

Там размахавшийся Сафонов:

Кидаясь белой бородой

И кулаками на фаготы, —

Короткий, толстый и немой,

Как бы вынюхивает что-то;

Присядет, вскинув в воздух нос:

Вопрос, разнос во взгляде хитром;

И стойку сделавши, как пес,

Несется снова над пюпитром;

Задохнется и – оборвет,

Платком со лба стирает пот;

И разделяется поклоном

Меж первым рядом и балконом.

И постоит, и помолчит,

И по пюпитру постучит:

И – все листы перевернулись;

Сердца, как в бой, сердца – рванулись…

И вновь – вскипающая новь;

И вновь – всклокоченная бровь;

И вновь – пройдутся фалды фрака;

И стаю звуков гонит он,

Как зайца гончая собака, —

На возникающий тромбон.

Над пухоперою каргою,

Над чепчиком ее счернен

Жеребчиком мышиным – «он»,

Кто вьется пенною пургою

И льет разменною деньгою,

Кто ночью входит в пестрый сон

И остро бродит в ней – счернен —

Над ней, над нами, над вселенной

Из дней, своими снами пленный;

Он – тот, который есть не он,

Кому названье легион:

Двоякий, многоякий, всякий

Иль просто окончанье, «ий»,

Виющийся, старинный змий, —

В свои затягивает хмури,

Свои протягивает дури:

Он – пепелеющая лень

И – тяготеющая тень;

Как Мефистофель, всем постылый,

Упорным профилем, как черт, —

Рассудок, комик свинорылый:

К валторне черной он простерт;

Как снег, в овьюженные крыши,