Полное собрание стихотворений - [45]

Шрифт
Интервал

А ты как думаешь?» – «О! я с тобой несходен;
  Я пресмыкаться не способен
    В толпе граждан простых,
    И с помощью наследства
  Для дальних замыслов моих,
Благодаря богам, теперь имею средства!»
– «Чего же хочешь ты?» – «Я?.. славен быть хочу».
    – «Но чем?» – «Как чем? – умом, делами,
    И красноречьем, и стихами,
И мало ль чем еще? Я в Мемфис полечу
    Делиться мудростью с жрецами:
Зачем сей создан мир? Кто правит им и как?
Где кончится земля? Где гордый Нил родится?
Зачем под пеленой сокрыт Изиды зрак,
Зачем горящий Феб всё к западу стремится?
    Какое счастье, милый брат!
Я буду в мудрости соперник Пифагора! –
В Афинах обо мне тогда заговорят.
В Афинах? – что сказал! – от Нила до Босфора
Прославится твой брат, твой верный Филалет!
    Какое счастье! десять лет
Я стану есть траву и нем как рыба буду;
Но красноречья дар, конечно, не забуду.
Ты знаешь, я всегда красноречив бывал
    И площадь нашу посещал
        Недаром.
Не стану я моим превозноситься даром,
Как наш Алкивиад, оратор слабых жен,
    Или надутый Демосфен,
Кичася в пурпуре пред царскими послами.
Нет! нет! я каждого полезными речами
На площади градской намерен просвещать.
Ты сам, оставя плуг, придешь меня внимать.
С народом шумные восторги разделяя,
И, слезы радости под мантией скрывая,
Красноречивейшим из греков называть,
Ты обоймешь меня дрожащею рукою,
Когда… поверишь ли? Гликерия сама
    На площади с толпою
Меня провозгласит оракулом ума,
Ума и, может быть, любезности… Конечно,
    Любезностью сердечной
Я буду нравиться и в сорок лет еще.
Тогда афиняне забудут Демосфена
    И Кратеса в плаще,
  И бочку шУта Диогена,
Которую, смотри… он катит мимо нас!»
  – «Прощай же, братец, в добрый час!
Счастливого пути к премудрости желаю, –
    Клит молвил краснобаю. –
Я вижу нам тебя ничем не удержать!»
Вздохнул, пожал плечьми и к городу опять
Пошел – домашний быт и домик снаряжать.
    А Филалет? – К Пирею,
  Чтоб судно тирское застать
И в Мемфис полететь с румяною зарею.
Признаться, он вздохнул, начавши одиссею…
Но кто не пожалел об отческой земле,
  Надолго расставаясь с нею?
    Семь дней на корабле,
        Зевая,
    Проказник наш сидел
    И на море глядел,
От скуки сам с собой вполголос рассуждая:
«Да где ж тритоны все? Где стаи нереид?
Где скрылися они с толпой океанид?
  Я ни одной не вижу в море!»
И не увидел их. Но ветер свежий вскоре
  В Египет странника принес;
Уже он в Мемфисе, в обители чудес;
Уже в святилище премудрости вступает,
Как мумия сидит среди бород седых
    И десять дней зевает
    За поученьем их
  О жертвах каменной Изиде,
Об Аписе-быке иль грозном Озириде,
О псах Анубиса, о чесноке святом,
  Усердно славимом на Ниле,
  О кровожадном крокодиле
    И… о коте большом!..
«Какие глупости! какое заблужденье!
Клянуся ПОллуксом! нет слушать боле сил!» –
Грек молвил, потеряв и важность, и терпенье,
  С скамьи как бешеный вскочил
И псу священному – о, ужас! – наступил
    На божескую лапу…
  Скорее в руки посох, шляпу,
  Скорей из Мемфиса бежать
  От гнева старцев разъяренных,
От крокодилов, псов и луковиц священных,
    И между греков просвещенных
    Любезной мудрости искать.
На первом корабле он полетел в Кротону.
В Кротоне бьет челом смиренно Агатону,
    Мудрейшему из мудрецов,
Жестокому врагу и мяса, и бобов
(Их в гневе Пифагор, его учитель славный,
    Проклятьем страшным поразил,
Затем что у него желудок неисправный
    Бобов и мяса не варил).
«Ты мудрости ко мне, мой сын, пришел учиться? –
    У грека старец вопросил
С усмешкой хитрою. – Итак, прошу садиться
И слушать пенье сфер: ты слышишь?» – «Ничего!»
    – «А видишь ли в девятом мире
    Духов, летающих в эфире?»
      – «И менее того!»
– «Увидишь, попостись ты года три, четыре,
    Да лет с десяток помолчи;
Тогда, мой сын, тогда обнимешь бренным взором
    Все тайной мудрости лучи;
Обнимешь, я тебе клянуся Пифагором…»
      – «Согласен, так и быть!»
Но греку шутка ли и день не говорить?
А десять лет молчать, молчать да всё поститься –
    Зачем? чтоб мудрецом,
С морщинным от поста и мудрости челом,
    В Афины возвратиться?
        О нет!
Чрез сутки возопил голодный Филалет:
    «Юпитер дал мне ум с рассудком
Не для того, чтоб я ходил с пустым желудком;
Я мудрости такой покорнейший слуга;
Прощайте ж навсегда Кротонски берега!»
    Сказал и к Этне путь направил;
За делом! чтоб на ней узнать, зачем и как
      Изношенный башмак
Философ Эмпедокл пред смертью там оставил?
      Узнал – и с вестью сей
      Он в Грецию скорей
С усталой от забот и праздности душою.
    Повсюду гость среди людей,
    Везде за трапезой чужою,
    Наш странник обходил
    Поля, селения и грады,
    Но счастия не находил
    Под небом счастливым Эллады.
Спеша из края в край, он игры посещал,
    Забавы, зрелища, ристанья,
      И даже прорицанья
      Без веры вопрошал;
Но хижину отцов нередко вспоминал,
В ненастье по лесам бродя с своей клюкою,
Как червем, тайною снедаемый тоскою.
      Притом же кошелек
      У грека стал легок;
А ночью, как он шел через Лаконски горы,
      Отбили у него
      И остальное воры.
Счастлив еще, что жизнь не отняли его!
«Но жизнь без денег что? – мученье нестерпимо!» –
      Так думал Филалет,
Тащась полунагой в степи необозримой.

Еще от автора Константин Николаевич Батюшков
Стихотворения (1809-1821)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сказания о русских витязях

Сборник произведений известных русских авторов и историков погружает читателя в мир древнерусских сказаний и былин. Пересказанные живым современным языком и снабженные соответствующими комментариями они послужат хорошим подарком любителям исторических приключений, сказок и легенд.Для широкого круга читателей.Автор-составитель: Александр Лидин.


За всё, за всё тебя благодарю я

Гений Пушкина ослепительной вспышкой озарил небосвод русской культуры, затмив своих современников в глазах широкого читателя. Но Карамзин, Жуковский, Давыдов, Вяземский, Батюшков, Баратынский – это ярчайшие звезды, создавшие современный русский язык и до сих согревающие светом своего таланта сердца тех, кто на нем говорит.Поэтов «пушкинской плеяды» объединяют не только стихи о любви и России, поиски нового слога, рифмы, письма, встречи, литературные общества… Их объединяет благородство помыслов, романтичность, мужская дружба, в чем-то бесшабашность, а главное – преданность идеалам.


Русская поэзия XIX века, том 1

В издание вошли произведения русских поэтов XIX века: Ф. Тютчева, Козьмы Пруткова, И. Аксакова, С. Надсона, Н. Минского, М. Лохвицкой, Я. Полонского, А. Плещеева, А. Майкова и др.Составление Е. Винокурова и В. Коровина.Вступительная статья Е. Винокурова.Примечания В. Коровина и Н. Нечаева.


Предслава и Добрыня

«Древний Киев утопал в веселии, когда гонец принес весть о победе над печенегами. Скачет всадник за всадником, и последний возвещает приближение победоносного войска. Шумными толпами истекают киевцы чрез врата северные; радостный глас цевниц и восклицаний народных раздается по холмам и долинам, покрытым снегом и веселою апрельскою зеленью. Пыльное облако уже показалось в отдалении; оно приблизилось, рассеялось и обнажило стальные доспехи и распущенные стяги войска, пылающие от лучей утреннего солнца…».


Стихотворения

Сборник замечательного русского поэта К. Н. Батюшкова (1787–1855) — полное собрание его поэтического наследия, К. Н. Батюшков — старший современник А. С. Пушкина, стихи его отличаются пластичностью образов, музыкальностью. Книга выходит к 200-летию поэта.


Рекомендуем почитать
Полное собрание стихотворений

В. Ф. Раевский (1795–1872) — один из видных зачинателей декабристской поэзии, стихи которого проникнуты духом непримиримой вражды к самодержавному деспотизму и крепостническому рабству. В стихах Раевского отчетливо отразились основные этапы его жизненного пути: участие в Отечественной войне 1812 г., разработка и пропаганда декабристских взглядов, тюремное заключение, ссылка. Лучшие стихотворения поэта интересны своим суровым гражданским лиризмом, своеобразной энергией и силой выражения, о чем в 1822 г.


Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)


Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.