— Так что вы не думаете, что он вернется?
— Нет. Этот коттедж выполнил свою роль, ради которой его арендовали.
— Какую?
— Политическое совещание. Несколько заправил из Сакраменто. Я не могу вам сказать, кто на нем присутствовал, и даже не осмелюсь намекнуть, о чем они договаривались. Это политический динамит, нечто настолько грандиозное, что преждевременное обнародование их планов погубило бы политическую карьеру участников совещания.
— Ол-райт, — пожал плечами Мейсон, — это ваша забота. Что вы теперь намерены предпринять?
— Ничего. Просто заберу папины бритвенные принадлежности. Больше нам нечего здесь делать.
Мейсон молчал.
Кэрол взяла в руки помазок и задумчиво посмотрела на безопасную бритву на стеклянной полочке.
— Он ее даже не вымыл! — пробормотала она.
Затем повернулась к Мейсону:
— Как вы считаете, мне следует их вымыть и вытереть?
— Все зависит…
— От чего?
— От того, считаете ли вы важным установить тот факт, что ваш отец здесь находился.
— Он ни за что в этом не сознается!
— Почему?
— Я же объясняла: это было бы политическим самоубийством.
— Но ведь это не повредило бы карьере вашего отца, не так ли?
— Что именно?
— Факт, что он здесь находился.
— Нет, папе не повредит. Я говорю об остальных.
— Ну, а если ваш отец не будет поминать их имена?
— Ну и что от этого изменится?
— В том случае, если вашему отцу придется давать показания, где он находился вчера вечером, эта бритва могла бы стать косвенным доказательством. Микроскопическое исследование волос, понимаете?
У Кэрол посветлело лицо, она поняла значение сказанных Мейсоном слов.
— Вы правы! — воскликнула она. — Вы сто раз правы!
— Вы могли бы зайти в офис управляющей, — продолжал Мейсон, — объяснить ей, что желаете сохранить за собой этот коттедж на неделю, заплатить наличными и договориться, что все здесь останется нетронутым. Чтобы никому не разрешали сюда входить, даже уборщице.
— Это мысль. Пойдемте!
Мейсон добавил:
— Мы должны запереть входную дверь. Ключа нигде не видно?
Они обыскали все помещение, но ключа так нигде и не нашли.
Дверь номера тринадцатого была заперта, ключ торчал снаружи, но к номеру четырнадцать ключа не было.
— Очевидно, ключ забрали с собой, — пробормотал Мейсон. — Как вы думаете, где в настоящее время может быть ваш отец?
Кэрол в панике посмотрела на адвоката.
— Поехал назад на яхту. Полиция будет ждать его там для допроса, и он им скажет какую-нибудь ужасную глупость в отношении того, где он находился. Все, что угодно, лишь бы не признаться, что был здесь.
— Давайте договоримся со здешней администрацией и сразу же поедем в Лос-Анджелес, попытаемся разыскать вашего отца, — сказал Мейсон.
Он придержал входную дверь, пропуская вперед Кэрол Бербенк, не без удовольствия глянул на ее стройные ножки, когда налетевший ветер высоко задрал ее широкую юбку. Пока она боролась с юбкой, адвокат ухитрился захлопнуть дверь — западный ветер с океана был очень сильным.
— Поговорите с управляющей сами, — попросила Кэрол и внезапно добавила: — Вот тут немного денег на текущие расходы.
Она сунула ему в руки пачку двадцатипятидолларовых купюр, перетянутую прорезиненной бумажной лентой со штампом Лос-Анджелесского банка и указанием того, что в пачке находится пятьсот долларов.
Мейсон заметил:
— Так много не потребуется.
— Держите у себя. Будут и другие расходы. Учитывайте все траты, потом разберемся.
Мейсон сунул деньги в боковой карман пиджака, вошел в коттедж с надписью «Офис» и молча остановился у конторки в ожидании, когда появится особа, действующая в качестве управляющего.
Ее улыбка была запрограммирована.
— Нашли нужных вам людей? — осведомилась она.
Мейсон ей доверительно сообщил:
— Своеобразная и довольно сложная ситуация.
Улыбка моментально исчезла с лица женщины, глаза у нее стали холодными и неприветливыми. Она оценивающе переводила взгляд с Мейсона на нарядную особу, стоящую рядом с ним.
— Да? — спросила она ледяным тоном. — В каком плане?
— Мы разыскивали отца этой молодой особы, — пояснил Мейсон. — Он должен был встретиться с нами в коттедже номер четырнадцать, но мы опоздали, и я боюсь, что он поехал нам навстречу в надежде перехватить по дороге. Нам придется теперь разыскивать его, и мы боимся разминуться.
Женщина по-прежнему смотрела холодно и недовольно. Она молчала, ожидая продолжения.
— Таким образом, — продолжал Мейсон, — у нас есть единственный выход: договориться, чтобы вы никому не сдавали этот коттедж.
— За коттедж уплачено до двенадцати часов завтрашнего дня, — сказала управляющая.
— В вашем журнале указаны фамилии людей, остановившихся в этом коттедже? — спросил Мейсон.
— А что?
— Я хочу убедиться, что это именно та компания, которая нам нужна.
— Снимал ее некто мистер Лэссинг.
Кэрол поспешно объяснила:
— Да, это фамилия одного из членов их компании, но не папина. Меня интересует, все ли они зарегистрировались?
— Как зовут вашего отца, дорогая? — несколько смягчилась управляющая.
Кэрол посмотрела ей в глаза:
— Бербенк, — сказала она. — Роджер Бербенк.
— Мы обычно не регистрируем всех участников группы, если она большая. Регистрируется один человек, владелец автомобиля, он записывает марку своей машины и номер. Одну минуточку, я сейчас посмотрю.
