Полное собрание сочинений. Том 40. Дело кричащей ласточки - [6]

— Довольно об этом, — пробормотал Мейсон. — Но меня йнтересует причина вашего поведения.

— Причина состоит в том, что тетя София оказалась… Она живет во лжи, и это меня беспокоит.

— Да? — пробормотал Мейсон.

— Она ездит из одного супермаркета в другой, покупая товары, на которые в газетах объявлена скидка, стараясь сэкономить на продуктах пару центов, но из одного магазина в другой она при этом ездит на такси, и шофер дожидается ее, пока тетя делает покупки. Ее счет за такси должен быть просто огромным.

В глазах Мейсона сверкнул неожиданный интерес.

— А во всем остальном она кажется вполне нормальной?

— Не совсем, — ответила Кит. — У нее в комнате есть стенной шкаф, и на верхней полке — гора шляпных коробок. Она всегда держит дверцы шкафа закрытыми и… Мне неловко говорить об этом, мистер Мейсон.

Мейсон улыбнулся:

— Вы хотите сказать, что ваше любопытство все возрастало и вам хотелось посмотреть, что же там внутри?

— После того как я узнала об этих фокусах с такси, — призналась она, — мне до смерти захотелось узнать, что же хранится в стенном шкафу. Там пружинный замок, и она всегда его запирает. Пару дней назад я зашла, чтобы убраться в спальне, когда ее не было дома, и стенной шкаф оказался открыт.

— И тогда вы туда заглянули?

— Я не заглядывала. Я вошла внутрь с портативным пылесосом. На полке лежало огромное количество шляпных картонок, и я удивилась, зачем тете Софии такая коллекция шляп. Любопытство взяло верх, и я открыла одну крайнюю картонку, чтобы посмотреть на шляпу. Картонка была набита деньгами.

— Как много там было денег?

— Я не знаю — много. В купюрах по пятьдесят и по сто долларов.

— А что в других?

— Не знаю. Я закрыла картонку крышкой и убралась оттуда, и, как только я закрыла дверь, замок захлопнулся. Итак, мистер Мейсон, вот что меня беспокоит. Кто-то может прослышать о том, что в этом доме хранятся деньги, и, если грабители их обнаружат, ну, сами понимаете, две женщины, которые живут одни… И потом я беспокоюсь о тете Софии. Вы знаете, что происходит, когда человек начинает таким образом копить деньги. Как правило, это означает, что он укрывал свои доходы, и, если тетя София достаточно богата и не заплатила налог с этих денег, рано или поздно это выйдет на свет Божий.

— Для пожилой женщины, — сказал Мейсон, — власти, я думаю, сделают исключение. Многие старые люди…

— Но она вовсе не такая! Она не старая. Ей всего пятьдесят пять, и она очень привлекательна для своих лет. По лицу ей не дашь и пятидесяти, она только одевается как старуха.

— А как вы узнали насчет такси? — спросил вдруг Мейсон.

— Я была в одном супермаркете, потому что, когда тетя узнает из газет об особых скидках на бекон, в том же магазине можно найти что-нибудь и для себя, и потому я вышла из автобуса и уже входила в двери, когда подкатило такси и из него появилась тетя София, которая, без сомнения, просила шофера подождать.

— И что же вы сделали?

— Я затаилась и стала ждать. Тетя София отсутствовала добрых десять минут, затем она вышла с одним-единственным свертком в руках — вероятно, это был фунт бекона. Она села в такси и поехала дальше. Машина проехала довольно близко, так что я даже смогла увидеть на сиденье и другие пакеты.

— Она никогда не уезжала из дому или не приезжала домой на такси? — спросил Мейсон.

— Господи, конечно нет, юна всегда уезжает на автобусе и приезжает обратно тоже — с сумкой, полной продуктов.

— И именно поэтому вы захотели поговорить со мной? — спросил Мейсон.

— Мистер Мейсон, мне нужен ваш совет, — подхватила Кит. — Я не хочу, чтобы тетя София думала, что я от нее сбегаю, но я не думаю, что мне следует в данных обстоятельствах оставаться в этом доме.

— Почему же ваша тетя должна подумать, что вы сбегаете от нее, Кэтрин? — поинтересовался адвокат.

— Ну, она останется совсем одна. Мой отец был ее братом. Он был единственным ее родственником, оставшимся в живых, кроме меня. Я — все, что у нее осталось. У нее уже было в жизни несколько трагедий. Мне ее жаль.

— А что стало с домом в Палм-Спрингс? — .неожиданно спросил Мейсон.

— В нем живет Бернис. Она обратилась к администрации с ходатайством как бедная вдова.

— Там не было завещания?

— Разумеется, завещание было, — заявила Кэтрин Эллис. — Оно находилось в офисе, в доме в Палм-Спрингс, и Бернис нашла и сожгла его.

— У Джеральда Этвуда больше не осталось родственников?

— Нет. У Бернис есть сын от первого брака, Хьюберт Диринг. Больше нет ни детей, ни родственников, и Бернис оставалось только заграбастать все без остатка. Она захватила имущество, которое на самом деле принадлежало Джеральду Этвуду, и те деньги, которые София дала ему для того, чтобы вложить в дело. Это — их общая собственность.

— София не оспаривала притязания Бернис?

— София сидит тихо как мышка, — признала Кэтрин. — И мне это не нравится. Она ведет себя так, словно у нее имеется некий козырь, а пока просто ведет жалкую жизнь, все больше помалкивает и сидит в этом ужасном доме с привидениями.

— С привидениями? — заинтересовался Мейсон.

Кэтрин Эллис опустила глаза:

— Я не собираюсь об этом говорить.

— Дома с привидениями — мое хобби, — признался Мейсон, в его глазах светилось любопытство. — Если в доме живут призраки, я хотел бы узнать о нем побольше. Что вы слышали — тяжелые вздохи, стоны, скрип шагов по ночам или…