Полное собрание сочинений. Том 39. Июнь-декабрь 1919 - [17]

Вот каково было тогдашнее, казалось бы, совершенно безвыходное окружение Советской республики, при неслыханных трудностях продовольственного положения и когда наша армия едва начинала складываться. У нее не было организации, у нее не было опыта, мы должны были наспех, наскоро сбивать отряд за отрядом, – о цельной систематической работе нечего было и думать. И если мы пережили этот год, если, опираясь на этот опыт и твердо держа его в своем воспоминании, посмотрим на теперешнее положение, то мы с полным правом можем сказать: да, положение трудное, но сравнение того, что было пережито в прошлом году, с тем, каково положение сейчас, – это несомненно для всякого человека, который хочет внимательно изучать и наблюдать, а не поддаваться своему настроению, – это сравнение показывает даже со стороны внутреннего простого соотношения сил, даже со стороны сопоставления фактов, касающихся временных трудностей, что наше теперешнее положение несравненно более устойчиво и поэтому тысячу раз было бы преступно поддаваться панике. Если год назад положение было несравненно тяжелее и все-таки трудности были преодолены, то мы с абсолютной уверенностью можем сказать, нисколько не преувеличивая сил и не преуменьшая трудностей, что и теперь мы их преодолеем. Я должен указать на главные сравнительные данные, потому что более подробно на этом вопросе остановятся следующие ораторы.

В прошлом году, когда к лету продовольственное положение обострилось, у нас дело доходило до того, что в июле и августе в организации, заведывающей нашим продовольственным делом, в Комиссариате продовольствия, на складах не было ровно ничего, что бы можно было дать наиболее уставшему, наиболее измученному, наиболее изголодавшемуся населению городов и неземледельческих местностей. В этом году наш аппарат сделал громадный шаг вперед. За год с 1 августа 1917 г. по 1 августа 1918 г. мы могли заготовить только 30 миллионов пудов, а с 1 августа 1918 г. по 1 мая 1919 г. заготовлено было уже 100 миллионов пудов. Это очень мало по сравнению с тем, что нам нужно, но это доказывает, что в деле заготовления продовольствия требуются победы над миллионами организационных трудностей, которые противопоставляет нам всякий имеющий излишки хлеба крестьянин, привыкший к старой торговле хлебом на вольном рынке и считающий своим священным правом продавать хлеб по вольной цене, – крестьянин, не способный еще понять, что в такое время, когда страна борется с капиталом русским и всемирным, что в такое время торговля хлебом есть величайшее государственное преступление. Это есть надругательство над бедным и голодным, это есть лучшая услуга, которая оказывается капиталисту и спекулянту. Мы знаем, что всякий крестьянин, который трудом, потом, кровью и горбом добывал себе жизнь, знает, что такое капитализм. Он сочувствует пролетарию, хотя туманно, инстинктивно, ибо он видит, что пролетариат всю свою жизнь посвящает и всю кровь отдает за то, чтобы свергнуть капитал. Но от этого до умения отстаивать интересы социалистического государства, ставить эти интересы выше интересов торгаша, который желает нажиться сейчас, когда он может продать хлеб голодному по цене неслыханной и невиданной, – до этого расстояние длительное и далекое. Мы теперь это расстояние начинаем измерять. Мы часть этого пути прошли и поэтому твердо знаем, что, как этот путь ни тяжел и ни труден, мы эти трудности преодолеть в состоянии. Мы сделали громадный шаг с тех пор по сравнению с прошлым годом, но мы далеко не все трудности решили. Мы не можем обещать немедленное улучшение, но мы знаем, что положение все же дает гораздо большие надежды, мы знаем, что все же наши ресурсы сейчас не так обрезаны, как обрезаны были в прошлом году казацкими бандами с юго-востока, немецким империализмом с юго-запада, чехословаками с хлебного востока. Дело обстоит гораздо лучше, и потому те ближайшие недели, которые, несомненно, несут с собой новые жертвы и тяготы, мы их переживем и преодолеем, зная, что мы уже раз сделали это в прошлом году, зная, что теперь положение наше лучше, зная, что это главная из главных трудностей всякого социалистического переворота, и это есть трудность хлебная, она нами испытана на практике. И мы, действительно, не на основании предположений и надежд, а на основании собственного практического опыта, говорим и утверждаем, что мы научились ее преодолевать и научимся преодолевать до конца.

Если возьмете военное положение теперь, когда союзники, захватив Украину после немцев, имевших Одессу, Севастополь, когда они провалились, – то мы видим, что та угроза, которая казалась массе мелкой буржуазии и запуганному обывателю непобедимой, оказалась пустой, – мы видим, что у этой угрозы, у этого великана ноги были глиняные. Они сделали все возможное, чтобы помочь белогвардейцам, помещикам и капиталистам оружием и снаряжением. Английские газеты открыто хвастали, – и английские министры тоже, – что они дали помощь Деникину своим подкреплением. До нас доходили сведения, что они послали снаряжение для 250 тысяч человек и дали все вооружение. У нас были сведения, которые подтвердились, о том, что они послали десятки танков. Это способствовало тому, что в то время, когда нас теснили с востока, нам были нанесены самые тяжелые удары со стороны Деникина. Мы знаем, какое тяжелое время мы переживали в прошлом июле. Мы нисколько не преуменьшаем опасности и ни капли не закрываем глаза на то, что мы должны идти открыто в широкие массы, рассказать им положение, разъяснить им всю правду, открыть им глаза, потому что, чем больше рабочие и в особенности крестьяне, – очень трудно внушить правду крестьянам, – чем больше они эту правду знают, тем решительнее и прочнее и сознательнее они переходят на нашу сторону.