Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России - [23]
Итак, в низшей группе самостоятельных хозяев очень немного; усовершенствованные орудия бедноте не достаются вовсе, а среднему крестьянству достаются в ничтожном количестве. Концентрация скота еще сильнее, чем концентрация посевов; очевидно, что зажиточное крестьянство соединяет с крупными капиталистическими посевами капиталистическое скотоводство. На противоположном полюсе мы видим «крестьян», которых следует отнести к батракам и поденщикам с наделом, ибо главным источником средств к жизни является у них продажа рабочей силы (как сейчас увидим), а по одной – по две головы скота дают иногда и землевладельцы своим батракам, чтобы привязать их к своему хозяйству и произвести понижение заработной платы.
Само собой разумеется, что группы крестьян различаются не только по размеру хозяйства, но и по способу его ведения: во-1-х, в высшей группе очень значительная доля хозяев (40–60 %) снабжена усовершенствованными орудиями (главным образом, плуги, затем конные и паровые молотилки, веялки, жнейки и пр.). В руках 24,7 % дворов высшей группы сосредоточено 82,9 % всех усовершенствованных орудий; у 38,2 % дворов средней группы – 17,0 % усовершенствованных орудий; у 37,1 % бедноты – 0,1 % (7 орудий из 5724)[53]. Во-2-х, у малолошадных крестьян в силу необходимости оказывается, сравнительно с многолошадными, «иная система хозяйства, иной строй всей хозяйственной деятельности», как говорит составитель сборника по Новоузенскому уезду (стр. 44–46). Состоятельные крестьяне «дают земле отдыхать… пашут с осени плугами… весной перепахивают и под борону сеют… вспаханную залежь укатывают катками, когда проветрит земля… под рожь двоят», тогда как малосостоятельные «не дают земле отдыха и из года в год сеют на ней русскую пшеницу… под пшеницу пашут весной однажды… под рожь не парят и не пашут, а сеют наволоком… под пшеницу пашут поздней весной, отчего хлеб часто не всходит… под рожь пашут однажды, а то наволоком и не вовремя… пашут зря одну и ту же землю ежегодно, не давая отдыха». «И т. д. и т. д. без конца» – заключает составитель этот список. «Констатированные факты радикального различия хозяйственных систем у больше– и малосостоятельных имеют своим последствием зерно плохого качества и плохие урожаи у одних, сравнительно лучшие урожаи у других» (ibid.).
Но как могла создаться такая крупная буржуазия в земледельческом общинном хозяйстве? Ответ дают цифры землевладения и землепользования по группам. Всего у крестьян взятого нами подразделения имеется 57 128 дес. купчей земли (у 76 дворов) и 304 514 дес. арендованной земли, в том числе 177 789 дес. вненадельной аренды у 5602 дворов; 47 494 дес. арендованной надельной земли в других обществах у 3129 дворов и 79 231 дес. арендованной надельной земли в своем обществе у 7092 дворов. Распределение этой громадной площади, составляющей более >2/>3 всей посевной площади крестьян, таково: [см. таблицу на стр. 80. Ред.]
Мы видим здесь громадную концентрацию купчей и арендованной земли. Более 9/10 всей купчей земли – в руках 1,8 % дворов наиболее крупных богачей. Из всей арендованной земли 69,7 % сосредоточено в руках крестьян-капиталистов, и 86,6 % – в руках высшей группы крестьянства. Сопоставление данных об аренде и о сдаче надельной земли ясно показывает переход земли в руки крестьянской буржуазии. Превращение земли в товар ведет и здесь к удешевлению оптовой закупки земли (а, следовательно, и к барышничеству землей). Определяя цену одной десятины арендуемой вненадельной земли, получаем такие цифры от низшей группы к высшей: 3,94; 3,20; 2,90; 2,75; 2,57; 2,08; 1,78 руб. Чтобы показать, к каким ошибкам приводит народников это игнорирование концентрации аренды, приведем для примера рассуждения г-на Карышева в известной книге: «Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства» (СПБ. 1897 г.). Когда хлебные цены падают, при улучшении урожая, а арендные цены растут, тогда – заключает г. Карышев – арендаторы-предприниматели должны уменьшать спрос и, значит, цены аренды подняты представителями потребительского хозяйства (I, 288). Вывод совершенно произвольный: вполне возможно, что крестьянская буржуазия поднимает цены аренды, несмотря на понижение хлебных цен, ибо улучшение урожая может компенсировать понижение цены. Вполне возможно, что зажиточные крестьяне, и при отсутствии такой компенсации, поднимают арендные цены, понижая стоимость производства хлеба посредством введения машин. Мы знаем, что употребление машин в сельском хозяйстве возрастает и что эти машины концентрируются в руках крестьянской буржуазии. Вместо того, чтобы изучать разложение крестьянства, г. Карышев подставляет произвольные и неверные посылки о среднем крестьянстве. Поэтому все его аналогично построенные заключения и выводы в цитированном издании не могут иметь никакого значения.
Выяснив разнородные элементы в крестьянстве, мы можем уже легко разобраться в вопросе о внутреннем рынке. Если зажиточное крестьянство держит в своих руках около >2/>3 всего земледельческого производства, то ясно, что оно должно давать еще несравненно большую долю поступающего в продажу хлеба. Оно производит хлеб на продажу, тогда как несостоятельное крестьянство должно прикупать себе хлеб, продавая свою рабочую силу. Вот данные об этом
