Полное собрание сочинений. Том 15. Дело беглой медсестры - [15]

— Вы все ему рассказали?

— Да.

— К чему такая поспешность?

— Я собираюсь вложить свои деньги, чтобы сохранить наш земельный участок, и надеюсь в будущем получить их обратно. Я должна быть уверена, что мои действия получат одобрение всех членов нашей семьи.

— Он вас одобрил?

— Не совсем, — горько усмехнулась она. — Я думаю, он считает меня эгоисткой. Короче говоря, он просил меня поговорить с Хэтти и обещал одобрить все, с чем она будет согласна. Но сначала он хочет знать сумму и долю, которую ему предстоит внести.

— Вы ее назвали?

— Да, — едко произнесла она. — Он ждал, что я сама внесу всю сумму, и клонил к этому, но был столь откровенен, что я вышла из себя и сказала, что ему придется внести третью часть всех денег.

— И что он ответил?

— Он был немногословен. Но иногда его молчание красноречивее слов. Разумеется, он попросит денег у Фибэ и ему придется рассказать о их назначении. Я его понимаю. Меня в семье считают эгоисткой, но Джаррет ничем не лучше меня. Он ни разу и пальцем не пошевелил, чтобы помочь родителям. Он женился на деньгах и преспокойно отправился фотографировать развалины й копаться в затхлых гробницах.

Если б он вел себя поскромнее, я сама бы внесла все деньги, но теперь пусть он их поищет. Надеюсь, у него хватит ума не рассказывать обо всем Фибэ, а впрочем, мне все безразлично.

— Что ж, — сказал Мейсон, — мне все ясно.

Миссис Этвуд на большой скорости свернула направо, проехала еще три квартала и резко затормозила напротив старинного двухэтажного здания неопределенного стиля.

— Приехали?

— Да.

— Вы здесь когда-нибудь жили?

— Я родилась здесь. Теперь этот дом стал никому не нужен, но мы любим его. И вот что, мистер Перри Мейсон, если вы и дальше собираетесь разговаривать со мной таким тоном, то мы с вами вряд ли поладим. Я не люблю, когда люди строят из себя святош и прозрачно намекают, что мне следовало остаться дома и принести себя в жертву семье, тогда как уже одни мои ноги притягивают и возбуждают мужчин.

— Так уж и возбуждают?

Онд метнула на него дерзкий взгляд, вытянула ноги, сжала колено и высоко задрала юбку.

— А вы этого не думаете? — вызывающе спросила она и резко добавила: — Вы будите во мне дьявола, мистер Перри Мейсон. Пойдемте.

Они подошли к большому парадному крыльцу с решетчатым карнизом — такие строили лет тридцать назад.

— Ау, мы идем, — открывая дверь, крикнула Сильвия. — Все готовы? Проходите, мистер Мейсон… — Она на мгновение остановилась и, придержав дверь, полу-примирительно-полувызывающе произнесла: — Извините меня. Я не всегда эксгибиционистка и не всегда такая злюка. А вот и Хэтти.

Хэтти Бэйн выглядела утомленной. Поникшие плечи, опущенные уголки рта, тревожный взгляд больших темных глаз под высоким лбом, увенчанным строго зачесанными назад черными как смоль волосами:

Она подала адвокату руку.

— Я очень рада, что вы занялись этим делом, мистер Мейсон. Трудно выразить, какое это утешение для нас.

— Как отец? — спросила Сильвия.

— Ничего хорошего. Он очень расстроен. Кажется, это лекарство ему мало помогает. Эдисон здесь.

Мейсон заметил, как зажглись глаза Сильвии.

В прихожую вошел стройный, крепкого сложения молодой человек.

— Меня звали? — с улыбкой подходя к Мейсону и протягивая ему руку, спросил он.

— Это Эдисон Дойл, мистер Мейсон.

— Очень рад встрече с вами, мистер Мейсон, — приветливо сказал Дойл. — Я много слышал о вас и с интересом следил за вашими делами. Конечно, причина, приведшая вас в этот дом, не очень приятна, но все равно для нас это большая честь.

— Я тоже рад вас видеть. Если Не ошибаюсь, вы архитектор?

— Да, у меня есть лицензия и свой офис. Есть даже небольшое дело. — Дойл вновь улыбнулся добродушной заразительной улыбкой.

Мейсон наблюдал, как обе женщины смотрят на Эдисона. На лице Сильвии было написано: «Он и вправду прелесть».

В глазах Хэтти Бэйн за выражением глубокой^привя-занности проглядывала тревога.

— Проходите в комнаты, — пригласила Сильвия. —

Где отец, Хэтти? ♦

— У себя.

— Лежит?

— Нет. Он начинает нервничать, когда много лежит. Врач дал ему лекарство, но отец, кажется, никак не может успокоиться. Я очень рада вам, мистер Мейсон. Думаю, вы его успокоите. Пройдемте к нему.

Они миновали гостиную и направились по коридору.

— Кабинет и спальня отца раньше были наверху, — на ходу объясняла Сильвия, — но, когда он заболел, врач запретил ему подниматься по лестнице, и мы перевели его на первый этаж.

Остановившись у двери, она постучала.

— Войдите, — произнес мужской голос в ответ на стук в дверь.

— Хэлло, nalna, как ты себя чувствуешь?

Беззаботный и искренний тон Сильвии был явно по душе седому мужчине, сидевшему в кресле, опираясь на подушки.

— Сильвия! Я думал, ты занимаешься делом.

— Я и занималась им, Папа. Вот знакомься, Перри Мейсон, знаменитый адвокат.

— Извините, что не встаю, — сказал Бэйн и продолжал с волнением: — Очень рад, мистер Мейсон. Я так много слышал о вас. Ваш визит для меня сюрприз. Видно, Сильвия послушалась моего совета: в каждой профессии нужно выбирать лучших.

— Благодарю вас, мистер Бэйн. Я не отниму у вас много времени. Вам надо экономить свои силы. Я только хотел сказать, что работаю над вашим делом и надеюсь внести в него ясность.