Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906 - [54]

Возьмите рассуждения тов. Плеханова об «истинном социализме» в Германии 40-х годов. В чем сущность этого «истинного социализма»? В непонимании классовой борьбы и значения политической свободы, с одной стороны. Далее, в неумении различить значение того или иного слоя буржуазии в современной политической борьбе. Не смешно ли, что т. Плеханов пытается нас упрекнуть в этом, когда именно он во главе меньшевиков затушевывает коренное, по условиям переживаемого момента, различие между кадетско-оппозиционной и революционно-демократической буржуазией?

Вообще этот упрек большевикам в близости к «истинным социалистам» стоит того, чтобы над ним посмеяться. Подумайте только: нас все и всегда хором обвиняли в чрезмерной прямолинейности, окостенелости, твердокаменности. И в то же время наши оппоненты называют нас и «бланкистами», и «анархистами», и «истинными социалистами». Бланкисты – заговорщики (никогда не были за всеобщую стачку), они преувеличивают значение революционной власти. Анархисты вовсе отрицают и революционную и всякую иную власть, противополагая строгой организации бланкизма полную дезорганизационную распущенность. «Истинные социалисты» нечто вроде мирных лавристов, полукультурники, нереволюционеры, герои мудреных рассуждений и отвлеченной проповеди. Меньшевики не могли бы лучше побить сами себя, как выдумывая эти взаимоисключающие обвинения против большевиков. Нам достаточно пальцем указать на эту путаницу меньшевиков, чтобы ответить на их обвинения.

Напротив, мы всегда говорили и говорим, что меньшевики – правое крыло с.-д., склоняющееся к оппортунизму, т. е. к забвению прочных, существенных, коренных интересов пролетариата ради интересов минуты, ради кажущихся возможностей «приспособиться» к минутным настроениям, положениям и отношениям.

К чему сводится вся теперешняя тактика тов. Плеханова? К раболепству перед успехом кадетов, к забвению громадных отрицательных сторон их теперешнего поведения, к затушевыванию реакционности кадетов по сравнению с революционным элементом буржуазной демократии, к затемнению сознания рабочих и крестьян, способных верить в «ходатайства» и в игрушечный парламент.

Кадеты изо всех сил стараются представить себя буржуазной демократией вообще, прикрыть свое расхождение с Трудовой группой, замазать свои несогласия с крестьянской демократией, добиться поддержки именно правому, ненадежному крылу буржуазной демократии. Тов. Плеханов, независимо от того, чего он хочет достигнуть, достигает только одного: он на деле поддерживает эти реакционные стремления кадетов. За это они и рассыпаются в хвалах по его адресу.

Тов. Плеханов говорит: еще в 1903 г. (II съезд РСДРП) я спорил против тогдашнего правого крыла партии (Акимов, Мартынов и др.), защищая необходимость поддерживать всякое оппозиционное движение против самодержавия. Так же смотрел Маркс в 1847 году. И Плеханов хочет уверить читателей, что большевики забыли эту истину.

Товарищ Плеханов ошибается. Общее положение о поддержке оппозиции не отрицается теми, кто решает конкретный вопрос о поддержке в данное время той или иной части этой оппозиционной и революционной буржуазии. Ошибка Плеханова состоит в подмене конкретного исторического вопроса абстрактным соображением. Это во-первых. А во-вторых, ошибка тов. Плеханова состоит в совершенно неисторическом воззрении его на буржуазную демократию в России. Плеханов забывает, как меняется положение различных слоев этой буржуазной демократии по мере того, как идет вперед революция. Чем выше поднимается революция, тем быстрее отпадают от нее наименее революционные слои буржуазии. Кто не понимает этого, тот ничего не сумеет объяснить в ходе буржуазной революции вообще.

Два примера в пояснение сказанного.

Маркс в 1847 г. поддерживал самую робкую оппозицию немецкой буржуазии против правительства{75}. В 1848 г. он беспощадно, свирепо клеймил и смешивал с грязью очень радикальных немецких кадетов, – гораздо более левых, чем наши кадеты, – которые вели «органическую работу» в Франкфуртском парламенте{76}, уверяя весь мир, что эта органическая работа имеет наибольшее агитационное значение, и не понимая неизбежности борьбы за реальную власть{77}. Изменил ли Маркс себе? перешел ли на другую точку зрения? впал ли в бланкизм (как думают бернштейнианцы и немецкие либеральные профессора)? Нисколько. Революция ушла вперед. От нее отстали не только немецкие «шиповцы» 1847 года, но и немецкие «кадеты» 1848 года. Как верный страж интересов передового класса, Маркс беспощадно бичевал за отставанье и именно тех, кто всех влиятельнее был из отстававших.

Ссылаясь на Маркса, Плеханов извращает Маркса.

Второй пример.

В 1903 году, и даже раньше: в 1901–1902 годах старая «Искра» поддерживала «шиповцев», т. е. тогдашних робких либеральных земцев, выставлявших вместе с г. Струве лозунг «права и властное земство». Шла вперед революция, – и социал-демократы переходили, так сказать, от оппозиционных верхов буржуазии к революционным низам ее. Шиповцев они «травили» за неясное требование конституции; – конституционалистов – за игнорирование всеобщего и т. д. избирательного права; – признававших это последнее – за непризнание революции и т. д., по мере развития, расширения и углубления всего демократического движения. Изменили ли себе революционные с.-д., если от поддержки оппозиционных «шиповцев» в эпоху 1901–1902 годов перешли к поддержке революционных крестьян в 1905–1906 годах? Нисколько. Они остались верны себе.