Полночь на высоких каблуках - [39]

Максим сидел, сосредоточенный до предела и холодный, словно статуя. Когда дело касалось экономических расчетов, он сразу превращался в булыжник льда. Я к такому уже привыкла и не обращала внимания, но именно сейчас, в наш последний день на этом восхитительном курорте, хотелось его внимания. Мне нужен был мой страстный принц на черном мерседесе.

— Макс, — тихо позвала я.

— А? — не отрываясь от очередных бумаг, протянул финансовый директор.

— Отвлекись, — все так же шепотом продолжала я.

— Наташа, — подняв голову, он стащил очки и потер переносицу, — ты уже проснулась?

— Как видишь, — халат едва прикрывал теплое и расслабленное ото сна тело.

— Замечательно, — потер руки мой почти жених. — Как думаешь, Юра уже готов объяснить, как умудрился потратить на проститутку за один вечер десять тысяч?

— Может, его просто лесом послать? — настроение медленно поползло вниз.

— Не расстраивайся, — собеседник откинулся на кресле, — но до возвращения домой все это входит в твои обязанности. Увы, приватизировать тебя я все еще не могу.

— Но ты можешь сделать так, — туманно прошептала, нагибаясь над столом, — чтобы я не вспоминала об этой ужасной участи минимум пару часов.

— Думаешь? — медленно в карих глазах начали появляться черти.

— Уверена, — поведя плечом, плавно спустила халат, обнажая грудь полностью.

— Наш бюджет тут по швам трещит и кровавыми слезами обливается, — продолжая гипнотизировать меня взглядом, Максим медленно провел по моей шее холодным кончиком ручки, — а Вы столь ехидно и вызывающе провоцируете меня на нерабочую атмосферу?

— Ум, — задумчиво промычала от будоражащего холодного прикосновения. — Его уже не спасти, а вот меня еще можно.

— И как же Вас спасать, моя дорогая? — кончик переместился на грудь, задевая сосок.

— Потушить тот пожар, — выгнула поясницу, выставляя грудь сильнее, — который разожгли.

— Какая плохая секретарша, — пальцем Максим провел по мои губам. — А плохих работников либо увольняют, либо наказывают. Что выбираете, Наталья?

— Накажите меня, босс, — простонала я и облизнула кончик пальца.

— Какое наказание предпочитаете? — мужской палец погрузился мне в рот.

— В любой форме, которой захотите, — медленно начала посасывать предложенное угощение.

— Пожалуй, начнем с устной формы, — руки исчезли. — А потом уже решим по ходу Вашего исправления. Засчитаем отчет задним числом или приму у Вас месячный отчет без поправок.

— А устную форму Вам в каком виде?

Игра начала дико меня возбуждать.

— В полной, Наталья, в самой полной, до самого двоеточия.

Документы почти мгновенно слетели с поверхности стола.

— А возможно получить обратную форму наказания? — нахально вскинула бровь и перевернулась на спину.

— Посмотрим на методологическое обоснование вашего сообщения, — медленно на уровне моих глаз ловкие пальцы начали расстегивать ширинку.

— Постараюсь обосновать вопрос и довести дело до конца, — облизнула губы.

— Окончательное решение по вопросу будет не для устного объяснения.

Под брюками трусов, к моему восторгу, не обнаружилось.

— Тогда придется найти критерии для усовершенствования терминологии и использования двоеточий.

Закинув руку за голову, немного отклонилась назад.

— Вот с обработки двоеточий можете и начинать, — сильные пальцы гладили упругую плоть. — А там уж посмотрим, насколько сильна потребность в сдаче устной формы.

— Конечно, шеф.

Пошло улыбнувшись, сама потянулась к первым ласкам.

На этот раз в сексе не было ни капли страсти и скорости. Все плавно, медленно и тягуче. Каждое движение языков, рук и тел сводило с ума, погружая в бездну настоящего наслаждения. Такого необузданного и сильного, что сводило пальцы на ногах и живот захватывало судорогой возбуждения.

С каждым новым мгновением чувства вспыхивали все ярче и ярче, разжигая страсть и томление. Мне даже не верилось, что сейчас все происходит по-настоящему. Эти руки не были плодом моей фантазии, они в самом деле гладили и ласкали меня. Губы крали мое дыхание, с каждым новым выдохом запирая сознание в клетку желания.

Чем ниже опускались поцелуи, тем сильнее сердце заходилось в бешеном ритме. Стоны становились все громче и отчетливее, превращая игру в настоящее наслаждение, такое вязкое и липкое, что мы уже не могли из него выбраться. Такое возбуждающе чистое и в то же время порочное до самой запретной черты наслаждения.

Голова кружилась, и даже жесткая столешница больше не воспринималась телом как что-то неудобное. Больше вообще ничего не существовало вокруг, только эти горящие страстью глаза, жадные руки и губы, хриплое дыхание и томительные движения. Страсть приобретала такое причудливое сочетание нежности и желания, что это была просто клиника.

Мы оба словно с ума сошли. Окунулись с головой в этот водоворот возбуждения, теряя остатки разума и самообладания. Голодные и дикие поцелуи и ни капли жестокости в движениях. Упиваясь эмоциями друг друга до пьянящего дурмана перед глазами. Так необычно и так правильно, что хотелось кричать еще сильнее, оповещая весь мир.

Здесь и сейчас мы были только вдвоем, любили только друг друга, и мир словно выключился. Реальность поставили на паузу и не собирались больше включать. Да и зачем она нам в такой момент? Все остальное было лишним!