А она прошептала:
- Может, лучше сам нагнешься?
И сплела пальцы на его стриженом затылке.
...Как-то раз я взял карандаш и помножил двадцать четыре на триста шестьдесят пять. И еще раз - на шестьдесят пять. И у меня получилось что-то немногим больше чем полмиллиона.
Не верите? Возьмите карандаш и проверьте. От начала жизни до смерти всего лишь полмиллиона часов.
Так спешите любить все, что вы любите! И ненавидеть все, что вы ненавидите! Словом и делом спешите сегодня - завтра будет поздно. Все слова, которые вы не успели сказать, превратятся в бессмысленный хрип, все движенья, которые вы не успели сделать, превратятся в беспомощный трепет, когда настанет последний из вашего полмиллиона...
7
Прошли сутки.
Прошло пять суток.
Прошло десять суток.
Прошло двадцать суток.
Прошел месяц.
Солнце еще не всплыло из-за хребта, но свет уже заливал полнеба, когда трое рослых мужчин подошли к единственному сохранившемуся в поселке дому.
Двое остались внизу, а третий - очевидно, старший - уверенно поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
В доме послышалось какое-то неясное движенье. Потом снова все затихло. Но было ясно - там, за дверью, кто-то есть.
Пришедший громко спросил:
- Хромой здесь живет?
И еще два раза повторил свой вопрос.
Дверь чуть-чуть приотворилась.
- Не бойтесь! - весело сказал мужчина. - На дорогах ни одного стражника! В городе - волнения, вождь удрал из дворца.
Дверь распахнулась настежь. На пороге возникла щуплая фигурка подростка.
- Где же все-таки Хромой? - спросил мужчина.
- Я - младший брат своего старшего брата, - сурово проговорил подросток. - Пошли!
Удача, сопутствовала им - осыпей не было. Только раз брат Хромого остановил машину, велел путникам оставаться на месте, а сам вышел, держа под мышкой смутно поблескивающую в полутьме ущелья металлическую доску. Они видели, как он прошел мимо какой-то бесформенной груды, подошел к каменной стене, и услышали скрип сверла. Минут через двадцать машина снова тронулась в путь.
К рассвету они добрались до источника.
- Где же знаменитый трезубец? - спросил один из мужчин, обращаясь к остальным. - Я вижу только одну вершину!
И все трое взглянули на подростка.
Но тот ничего не ответил.
Он вскинул бинокль на каменный клык, последний каменный клык, вонзившийся в небо. А потом долго водил объективом вверх и вниз, направо и налево.
Словно искал кого-то.
...Полмиллиона часов. Полмиллиона часов. Полмиллиона, полмиллиона, полмиллиона часов...
Только полмиллиона!
