Полководцы, XVII в. - [178]

Генералиссимус получил приказ закончить укрепления Азова, построить против города на северной стороне Дона новую крепость, устроить гавань в Таганроге и соорудить для защиты города крепость Троицы и форт Павловский на Петрушинской косе.

Был еще один «наказ», грандиозный, но, к сожалению, неосуществимый: прорыть канал между Волгой и Доном на месте старинного казачьего «волока». Весной 1697 года для этого строительства было даже собрано двадцать тысяч землекопов, назначен инженер — иностранец Бреккель.

Еще одна армия, под командованием князя Я. Ф. Долгорукова, формировалась в Белгороде. Ей предназначалась вспомогательная роль — отвлекать на себя силы крымского хана и турецких пашей, стоявших гарнизонами в приморских городах. Такой же приказ получил гетман Мазепа.

«Цесарский» посланник при русской армии Плейер доносил в Вену: «Белгородской и гетманской армии предписано приблизиться к Крыму и удержать татар от всякого соединения с турками. Однако в этом году решено воздержаться от всякого наступления, разве что только представится случай покорить в подданство его царского величества кубанских и приазовских татар, — и по возможности заняться укреплением Азова и других лежащих при Черном море мест».

Генералиссимусу Шеину предстояло действовать совершенно самостоятельно: в марте 1697 года Петр I отбыл в Европу с Великим Посольством. Но царь постоянно интересовался азовскими делами и получал донесения от Шеина. Из этих писем мы узнаем и о ходе подготовки похода, и о военных действиях. 8 апреля в Риге царь получил почту из Москвы, датированную 26 марта 1697 года, в которой сообщалось, что генерал Гордон выступит в поход на следующий день, что царские распоряжения о постройке Таганрога приняты к исполнению, что сам Шеин собирается в путь, но Большая казна скупится на деньги для «ратных людей», что полтавские казаки разгромили большую крымскую орду, приблизившуюся к русским владениям.

Русская армия во главе с воеводой Шеиным подошла к Азову в середине июня и расположилась «обозами» на тех же укрепленных местах, где стояли полки во время осады. Сразу же были выделены большие отряды для строительства новых укреплений; все работы проводились под охраной солдатских полков и конницы. 20 июня на горе за Азовом, над рекой Доном, был заложен земляной городок Алексеевский, 4 июля — Петровский на Каланчинском острове. Множество людей работало в Таганроге и на строительстве форта Павловского в пяти верстах от него, на Петрушинской Губе. Вытягивался в море мол для гавани: в огромные деревянные ящики насыпали камни, которые затем погружали в воду.

По степям ездили казачьи сторожевые станицы, предупреждающие неожиданное нападение турок и крымских татар; опытный воевода не верил, что султан и хан будут спокойно смотреть, как закрепляются русские на отвоеванной приазовской земле. Так оно и случилось. Нападение последовало, но не со стороны Крыма, как ожидали русские военачальники, а со стороны Кубани, из турецких владений на Северном Кавказе и черноморском побережье.

20 июля из степи вдруг показалась большая конная орда. Барабанщики в русском лагере под Азовом ударили тревогу. Но пока собирались под своими полковыми знаменами солдаты, двухтысячный отряд татарской конницы с налета ворвался в лагерь, смертоносным вихрем промчался между палатками и почти без потерь вырвался обратно в степь.

Но главные силы турецко-татарского войска, насчитывавшего до двенадцати тысяч конницы и пять тысяч пехоты, русская армия встретила во всеоружии. Плотными рядами стояли солдатские и стрелецкие полки, в передовую линию выдвинули многочисленные полковые пушки. Татарскую конную лаву встретили картечью, непрерывным мушкетным огнем, и она отхлынула. Неудачными оказались и атаки турецких янычар. Дело даже не дошло до рукопашной схватки — все решил «огненный бой».

В безуспешных атаках турки и крымцы потеряли около двух тысяч человек и поспешно отступили в степь. Это оказалась единственная попытка противника помешать фортификационным работам.

Первое донесение о победе — краткую «цыдулку», посланную Шеиным из-под Азова в Москву и тут же отправленную Виниусом дальше, к царю, — Петр I получил в Амстердаме только 2 сентября — так долго шла почта в те времена. Подробный же «сеунч» боярина Шеина, поступивший в Москву 8 августа, царю доставили 9 сентября. В нем особо подчеркивалась роль артиллерии в сражении. Русские пушкари, обученные полковником Граббе, подпустив неприятеля поближе, открыли прицельный огонь картечью, чем нанесли ему огромные потери. Битва продолжалась десять часов — с раннего утра до позднего вечера. Это был не кратковременный налет, характерный для быстрой крымской конницы, а упорное полевое сражение. Чувствовалась направляющая рука опытных турецких пашей! Но все их усилия и яростные атаки янычар оказались бесполезными. Русские полки стояли непоколебимо, огрызаясь картечью и мушкетными пулями. Перед русской «стройной ратью» ярость азиатской орды оказалась бессильной…

Интересны сведения беглецов из турецкого плена. Оказывается, турки готовились к демаршу под Азов давно. Весной 1697 года к Черной Протоке, северному рукаву реки Кубани, приходил турецкий флот из тридцати четырех галер, высадил большой десант. Турки построили на Черной Протоке земляной городок с дубовым острогом, названный Алиевым. Стало понятно, откуда пришло к Азову турецко-татарское войско. Но больше турки из Алиева не выходили, сидели тихо. Более того, воевода Шеин сумел привести к покорности ногайцев и татар, кочевавших в прикубанских степях.