Полковник Кварич - [114]

– Он движется, – сказал Джордж. – Теперь полегче, полковник.

В следующий миг камень поддался, и они оба упали на спину.

Гарольд вскочил, как ловкий котенок. Сломанный камень боком стоял в ванне. Под ним было что-то мягкое.

– Свет, Джордж! – хрипло сказал он.

Под камнем оказалось несколько слоев сопревшей ткани. Саван или что-то еще? Они пригоршнями вытащили лоскуты. Один! Два! Три!

О, боже!

Внизу, под тканью, блестели столбики золотых монет. На мгновение перед глазами Гарольда все поплыло, а сердце как будто перестало биться. Что касается Джорджа, тот пробормотал себе под нос что-то вроде «Разрази меня гром!» и снова рухнул на землю.

Дрожащими пальцами Гарольд с горем пополам вытащил две монеты, потревоженные сотрясением камня, и поднес их к свету. Он был опытным нумизматом и без труда их узнал. Одна была прекрасным образцом трехфунтовой монеты времен Карла Первого, вторая – риалом Якова Первого.

Значит, это правда. Не оставалось никаких сомнений в том, что это спрятанный сэром Джеймсом де ла Моллем клад. Похоже, ложное дно ванны – это тоже его идея, равно как и сидящий в ней скелет, призванный отпугнуть мародеров, если те вдруг явятся сюда.

Минуту или две кладоискатели стояли над огромным сокровищем, которое они обнаружили в этом ужасном месте, и глядели друг на друга, дрожа от волнения, не в состоянии вымолвить ни слова.

– Какая тут глубина? – наконец подал голос Джордж.

Гарольд взял нож и, поддев, вынул несколько верхних монет, уложенных плотно одна к другой, пока не смог свободно засунуть в них руку. После чего горсть за горстью вытащил самые разные золотые монеты. Тут были и золотые розенобли Эдуарда IV; и соверены и «ангелы» Генриха VII и Генриха VIII; соверены, полусоверены и золотые кроны Эдуарда VI; соверены, риалы и «ангелы» Марии; соверены, дублоны и кроны Елизаветы; монеты достоинством в тридцать шиллингов, риалы, «ангелы», соверены и «лавры» Иакова I; трехфунтовые монеты «броуды» и «полуброуды» Карла I. Одни были в большем количестве, другие в меньшем, но представлены были все.

Горсть за горстью он вытащил их и все еще не нащупал дна. Ну, наконец! Вот оно, дно. Слой золотых монет был около двадцати дюймов в ширину и три фута шесть дюймов в длину.

– Мы должны перенести это в дом, Джордж, прежде чем кто-либо это увидит, – выдохнул полковник.

– Да, сэр, да, конечно, мы должны, но как мы их перенесем?

Гарольд на минуту задумался, а затем поступил так. Велев Джорджу остаться в хранилище с кладом, что он с трудом убедил его сделать, сам он поднялся по импровизированной веревочной лестнице и выбрался из дыры наружу. В волнении он начисто позабыл о том, что летний домик унесла буря, которая все еще не утихла, хотя и свирепствовала, правда, уже не с такой яростью. Продуваемая всеми ветрами картина опустошения, представшая его взгляду, когда он в забрезжившем свете зари выбрался на поверхность, потрясла его. Летнего домика не было, на его месте ничего не осталось, кроме нескольких стоек, а в пятидесяти ярдах, как ему показалось, он сумел разглядеть покореженную крышу. И это еще не все. Примерно четверть вековых дубов, которые были славой этого места, были повалены, а некоторые при этом даже разбились в щепки.

Но какое ему сейчас было дело до летнего домика или дубов? Забыв об усталости, он со всех ног бросился вниз по склону и добежал до дома, куда тихонько прокрался через боковую дверь. Внутри пока никого не было, и в ближайший час вряд ли будет. Был день Рождества, да и не слишком приятное утро, чтобы рано вставать, так что слуги наверняка позволили себе подольше поваляться в постели. По пути в спальню он заглянул в столовую, где уснул накануне вечером. Проснувшись, как, возможно, помнит читатель, он зажег свечу.

Эта свеча теперь догорала, потому что он забыл погасить ее, а рядом с ней лежала бумага, благодаря которой он сделал свое великое открытие. Конечно, в этом не было ничего особенного, и все равно эта картина произвела на него впечатление. Казалось, с тех пор, как он проснулся и обнаружил, что лампа погасла, прошли месяцы! Подумать только, сколь многое может произойти между мгновением, когда вы зажгли свечу и тем мигом, когда она погасла! Улыбнувшись столь банальной мысли, он задул свечу и, взяв другую, пошел в свою комнату. Здесь он нашел крепкую сумку, с которой поспешил вернуться на Гору Мертвеца.

– Ты в порядке, Джордж? – крикнул он в дыру.

– Да, полковник, но я рад снова вас видеть. Здесь так одиноко, с этими покойниками.

– Очень хорошо. Берегись! Вот тебе сумка. Положи в нее столько золота, сколько сможешь поднять, а затем быстро доберись до веревки.

– А теперь ступайте

Прошло минуты три, после чего Джордж объявил, что сумка с золотом готова. Приняв ее у него из рук, Гарольд с немалыми усилиями поднял ее на поверхность. Затем, взвалив сумку себе на плечо, он, шатаясь, побрел с ней к дому. В его комнате стоял массивный морской сундук, спутник его многочисленных странствий. Он был наполовину заполнен военной формой и старой одеждой, которую Гарольд бесцеремонно вывалил на пол. Сделав это, он высыпал в него из сумки гору сверкающих золотых монет, столь же блестящих и незапятнанных, как и тогда, когда их спрятали два с половиной столетия назад, и вернулся за очередной партией груза.