Полка. О главных книгах русской литературы - [389]

Когда она написана?

Повесть появилась накануне XX века, зимой 1899/1900 года. В жизни Чехова в это время происходят перемены: к тому моменту он был уже тяжело болен и как раз переехал в Крым, где заканчивалось строительство его нового дома. В разгаре был его роман с будущей женой — актрисой Ольгой Книппер. Основной литературной заботой была подготовка к печати собрания сочинений, которое выпускал Адольф Маркс, — для него Чехов правил и редактировал свои старые произведения, и это отнимало всё больше сил. Как раз в 1899 году был подписан контракт, согласно которому права на все произведения, написанные Чеховым, и на все те, что он напишет в течение следующих двадцати лет, передавались Марксу.

Антон Чехов и Ольга Книппер-Чехова на крыльце дома № 40 Андреевского санатория. Аксёново, 1901 год[1527]

Антон Чехов. Ялта, 1899 год[1528]

Чехов писал «В овраге» всю осень 1899 года в Ялте. Первоначально он собирался писать небольшой рассказ — в письмах он говорит, что текст будет не больше одного листа[1529]. Но сюжет расширялся, обрастал деталями, работа над повестью затягивалась и откладывалась — отчасти из-за хлопот с собранием сочинений и переездом, отчасти, как признавался сам Чехов, из-за лени. В итоге за работу над повестью Чехов принялся только после переезда в Крым, осенью.

К концу декабря работа над «В овраге» была завершена. В начале января Чехов так анонсировал скорую публикацию повести в письме Ольге Книппер: «В февр. книжке „Жизни“ будет моя повесть — очень страшная. Много действующих лиц, есть и пейзаж. Есть полумесяц, есть птица выпь, которая кричит где-то далеко-далеко: бу-у! бу-у! — как корова, запертая в сарае. Всё есть».

Как она написана?

«В овраге» — редкий для Чехова почти «остросюжетный» рассказ, здесь есть даже детективная интрига и кипят страсти: герои женятся, дерутся, убивают, исчезают и внезапно возвращаются. Но эти собственно «сюжетные» элементы повести сконцентрированы в отдельных её частях, а пространство между ними заполняют фирменные чеховские меланхолия, отрешённость и импрессионизм. После кульминационной динамичной сцены убийства младенца следует «медленный» бессюжетный пассаж, полный пейзажей, отстранённых описаний ночи, сквозь которую идёт с трупиком сына Липа.

Анатолий Суворов. Иллюстрация к повести «В овраге». 1937 год[1530]

Более того, все эти события как будто вообще не влияют на логику и развитие сюжета, о них почти демонстративно сообщается впроброс. За свадьбой не следует никакого описания отношений молодых супругов. Об аресте Анисима за подделку и сбыт фальшивых денег говорится задним числом, как о событии, к которому все давно привыкли. Рождение маленького Никифора происходит тоже за кадром, а убийство его все принимают как данность, лишь пеняя Липе, что «не уберегла» младенца. Чехову важны не события, не действие, а скорее интонация, ритм повествования. Именно они делают «В овраге» не страшилкой про деревенские нравы, а лаконичным эпосом про гибель старого, патриархального мира: романность, эпичность повести отмечали почти все, кто писал когда-либо о ней.

Что на неё повлияло?

«В овраге» — одна из самых «идейных» и, как следствие, созвучных современной литературе вещей Чехова. Сюжетная канва повести — крушение одного семейства — определённо напоминает «Будденброков» Томаса Манна, опубликованных почти одновременно с «В овраге». «Будденброки» непосредственно на Чехова влиять не могли (скорее наоборот — велико было влияние Чехова на Манна): они были переведены на русский лишь в 1903 году и в сильно сокращённой версии; скорее всего, имя Манна было незнакомо Чехову, хоть он и читал по-немецки. Но два произведения роднят не только общие очертания сюжета. Они выросли из одной и той же теории вырождения, принадлежащей австрийскому врачу и мыслителю Максу Нордау, весьма популярной в 1890-е годы и хорошо знакомой обоим авторам. И в «Будденброках», и в чеховской повести есть след его идеи распада традиционных ценностей, конца определённого этапа истории человечества, когда семья была действительно важным, необходимым для индивидуального выживания институтом. У Манна разрушается клан состоятельных буржуа, чьё благополучие держится именно на родственных связях. У Чехова терпит крах основательное деревенское семейство. В обоих случаях семью ничего уже не объединяет, кроме традиции и привычки. Пусть Чехов почти всегда о Нордау высказывался иронично, но влияние его идей определённо испытал.

На другой источник влияния указывал Леонид Гроссман в своей статье «Натурализм Чехова». В ней он прямо пишет, что повесть «В овраге» родственна романам Эмиля Золя — «как бы повторяет в маленьком масштабе „Землю“». Элементы описания здесь однородны, бытовые картины в основном схожи. ‹…› …самый живописный штрих в описании чеховской Аксиньи — сходство этой стройной и гибкой уклеевской бабы с гадюкой — отмечает и одну из крестьянок Золя. Дочь чудовищного Жэзю Кри, худая, нервная и чувственная девочка отличается той же «обнажённостью гадюки»[1531].

Наконец, многие современники Чехова обращали внимание на влияние на него Горького — и буквальное (именно Горький уговорил Чехова писать повесть), и художественное: Чехов работает с «мужицкой темой», которая считалась «территорией Горького».