Полька - [71]
Бунт Ангелов, то есть мой. Мне надоело быть ангельски терпеливой. Надоело — или нет сил? Закрытая на ключ в лесной избушке, я ничего не могу сама. Хочется в бассейн, но… надо просить Петра (усталого), чтобы он меня отвез. Самому ему это в голову не придет, у него-то живот нормальный. Я злюсь. Не могу надеть туфли, приходится просить его помочь. Не могу сидеть, не могу лежать. Выйти на улицу тоже не могу: мороз, осенние ботинки слишком холодные, в зимних, стоптанных, неудобно гулять. Кошмар, кошмар. Звонит милая девушка из журнала «Высоке обцасы». Наверное, я к ней несправедлива, со мной вообще невозможно иметь дело. «Будь настойчивее, не слушай», — уговариваю я ее мысленно, а вслух повествую о том, как сложно брать у меня интервью. О чем? О личной жизни — я сейчас пишу более чем личную «Польку». О феминизме? С какой стати — только потому, что я женщина? Что такое феминизм по-польски? Ярлык «Мы — настоящие» и борьба с «фальшивыми». Ты — с нами, а ты — нет. Гонки по трупам в борьбе за звание самой умной и самой красивой. Женская солидарность. Интервью о Швеции? Эта тема меня не интересует. Должен быть универсальный ответ на все вопросы? Вопросов у меня самой десятки, и никаких ответов. Сегодня я ужасная bitch[115]. Хорошо, что Петушка нет дома.
Мне надо с кем-нибудь поговорить. Петр принимает все на свой счет: я, мол, жалуюсь, требую от него то одного, то другого. Я хочу сама решать свою судьбу — когда рожать, как. От меня ничего не зависит. Я вырываюсь, плачу. Да, конечно… гормональный бзик. Все пугает, я сама себя пугаю. Я ничего не умею. Ни на что не гожусь. У меня нет водительских прав, нет денег.
Звонит издатель: что я думаю насчет рекламы страхового агентства? Туманное предложение. Для меня звучит как откровенное издевательство. У меня никогда не было страховки. Лучшее тому доказательство — ситуация, в которой я оказалась. Беспомощная, не застрахованная от повседневности. Спи, дорогая, спи. Пусть кто-нибудь даст мне по башке в качестве обезболивания, чтобы дотянуть до завтра.
2 марта
Петушок купил метровую ложку для обуви. Легко натянув сапоги, вчерашняя истерика побрела прочь.
Все чаще обычные разговоры со знакомыми напоминают программу коммерческого телевидения. После блестящего трали-вали приходится пережидать несколько минут саморекламы ближнего. Мало кто держит уровень первоклассного телеканала.
Беаткина «программа» лучше, чем «Арте» и второй канал после полуночи. Она вернулась из ЮАР, где готовила модные фотки к будущему сезону. Колониальные дома по соседству арендовали другие съемочные группы. Французы фотографировали прованские виноградники. Поляки — африканское зерно, больше напоминающее польские колоски из рекламы. Я с интересом слушаю в течение часа. Кладу трубку, задумываюсь, звоню снова:
— Беата, почему бы тебе об этом не написать? Эти абсурдные истории стилистки международного уровня — пожалуй, я соблазняю ее коммерцией, — глажка тряпок в пустыне, бразильские модели, пользующиеся писсуарами, гениальные модельеры на сезон. Ты владеешь словом, ты не идиотка, посвятившая себя шмоткам, ты видишь больше, чем журналисты.
— А-а-а, — зевает Беата. — Может, на пенсии…
Из предрассудков о беременности:
1. Женщине в положении удается все (вероятно, прежде всего родить).
2. Того, кто откажет беременной в помощи или обманет ее, ждет несчастье. Если цитировать точно: нашествие мышей. (Моя мама утверждает, что это чистая правда.)
3. На больших сроках беременности нельзя вставать на цыпочки и высоко поднимать руки — а то пуповина задушит ребенка. (Я не верю, но слушаюсь из-за суеверия номер 4, которое кажется еще более абсурдным, но все же…)
4. В Китае считается, что нельзя подметать под кроватью беременной женщины. Щетка может спугнуть Ли — душу жизни.
Не знаю, какого размера эти самые Ли — наверное, не больше микроба или клеща.
Стерильность приводит к отсутствию иммунитета. Вероятно, матери надо подышать пылью, чтобы у ребенка не было аллергии. Пыльная прививка из душ Ли — не такая уж глупая затея.
Мне нечего читать. Берусь за рисование. За час наваяла портрет Петра. Из капель и пятен получилось что-то похожее. Мне так нравится, когда у мужчин длинные волосы, обожаю эту их вшивую поэзию.
3 марта
Мне снился Бальцерович[116]. Будто мы живем в одной комнате в общежитии. Утром, по дороге в банк, меняемся шоколадными батончиками. Я ему отдаю маленький, с семечками, а он мне — «Принсполо-макси». Остаток ночи я ищу по магазинам что-нибудь похожее, чтобы отдать долг. Беспокойство из-за налогов? Месяц назад я подала заявление о переносе срока подачи декларации на июнь. Подозреваю, что моей гражданской ответственности не хватит на то, чтобы бегать во сне за шоколадкой для налоговых хищников. Писатели и музыканты не должны платить налоги — так, как сделали в Ирландии. Они пользуются только собственным безумием и электричеством (если работают ночью), которые оплачивают самостоятельно. Кроме того, сие «творчество» может быстро прийти в упадок, и налоговому органу (государству) не придется содержать трутня.
Петушок принес с работы «Искушение Янссона». Национальное шведское блюдо. Запеканка из лука, картошки и анчоусов. Вкус переваренной рыбы и перезревших frutti di mare
