Полк продолжает путь - [20]

Он стал отсчитывать секунды. Он закрыл глаза, чтобы лучше представить себе то, что видел в бинокль.

Он видел в бинокль женщин, женщин с поднятыми руками, медленно идущих впереди фашистов.

Еще двадцать секунд, еще двадцать… Он почувствовал на своем лице катышки мерзлого снега. Идут прямо на нас. Еще двадцать секунд, еще десять… В бинокль он не мог разглядеть их лиц… Еще десять секунд, еще десять…

Надо командовать… Еще пять секунд… Кажется, он не знает такой команды… Пять секунд… Пять секунд…

— За мной! — сказал Абатуров и резко оторвался от земли.

Он так и не разглядел женских лиц, мелькнувших перед ним. Внезапно для самого себя он очутился среди фашистов и пистолетом ударил одного из них. Каска слетела с головы гитлеровца. Абатуров выстрелил.

Казалось, не выстрели он — и люди забыли бы, что у них есть оружие. Каждому было необходимо вплотную сойтись с врагом, схватить за горло и чувствовать, как слабеет под рукой враг, ударом кулака свалить врага насмерть.

Весь день Абатуров руководил боем, в котором участвовала самая современная техника. Сейчас он дрался в бою, в котором оружием была человеческая сила.

Ударами прикладов выбивали из рук автоматы, саперными лопатами рассекали головы, поднимали на штык…

И только после того как с врагами было покончено, Абатуров взглянул на женщин.

Сначала он увидел одну, только одну, совсем седую, в рваном ватнике с непокрытой головой. Без крика она рванулась к Абатурову и обняла его.

И вслед за ней и другие обступили Абатурова. Он знал, что не имеет права задерживаться здесь, что сейчас дорога́ каждая минута, но все стоял и вглядывался в их лица.

Наташи не было среди них, но она  м о г л а  з д е с ь  б ы т ь, и на ее лице он увидел бы те же слезы физических и душевных мук, и в ее взгляде нашел бы то же выражение заново начинающейся жизни.

— Идемте, — сказала старуха в рваном ватнике, и Абатуров понял, что все его слова о том, что женщины истощены, что они не смогут дойти до Грачей, что там бой, — будут напрасны. Он приказал Бояринову построить бойцов. И пока они пробирались по лесу, женщины не отставали ни на шаг.

Был уже вечер. Густой багровый туман почти задевал верхушки деревьев. Когда вышли из леса, открылись Грачи — громадное пожарище, в которое проваливались совершенно черные дома.

Абатуров вбежал в горящий поселок и увидел гитлеровцев.

Кидая свои облитые смолой палки и перепрыгивая через эти факелы, они бежали к южной окраине села. Бойцы расстреливали их в упор.

Танки, с вечера прорвавшие мощные укрепления, медленно двигались по искалеченным улицам Грачей. Бойцы соскакивали с танков, врывались в дзоты, построенные на перекрестках, вытаскивали оттуда фашистов или забрасывали гранаты в амбразуры.

Еще рвались снаряды на улицах, а уже из укрытий выбегали люди и показывали бойцам вражеские убежища. Абатуров тщетно всматривался в их лица и прислушивался к незнакомым голосам, точно боясь, что он может не признать голоса жены.

Они приближались к площади, уже было видно белое здание дома отдыха и его пустые окна, в которых бился огонь. Старуха в рваном ватнике бежала теперь впереди Абатурова. Вдруг она остановилась возле небольшого, стоящего в глубине палисадника и еще не тронутого пожаром домика. Оттуда был слышен стук станкового пулемета.

— Здесь, я здесь жила раньше, — сказала она, — потом немцы, а теперь… — Она бросилась к домику, Абатуров схватил ее.

— Теперь жизнь дорога́! — сказал Абатуров.

Но в это время пулемет неожиданно смолк. Из дома выбежал боец и, узнав Абатурова, остановился.

— Товарищ капитан, уничтожен немецкий офицер, взят один станковый пулемет. Докладывает рядовой Осокин.

— Осокин?.. — Женщина медленно и, как показалось Абатурову, осторожно подошла к бойцу. — Миша?..

Абатуров оставил их. Он вышел на площадь. Бойцы сбивали огонь, занявшийся во втором этаже дома отдыха. Трупы гитлеровцев валялись здесь вместе с патронными гильзами, пустыми консервными банками, исковерканными пишущими машинками, ящиками из-под мин и гранат.

— Разворачивайте рацию, быстро! — приказал Абатуров Чуважову. — Вызывайте командира полка. Передавайте: «Ваш приказ выполнен. Сегодня в двадцать два ноль-ноль батальон овладел населенным пунктом Грачи. Фашистский гарнизон истреблен. Нанесен урон южной группировке противника, пытавшейся оказать помощь осажденным. Ожидаю ваших приказаний. Абатуров».

Чуважов передал радиограмму и перешел на прием:

«Передайте от имени генерала благодарность всему личному составу батальона и поддерживающим подразделениям. Южная группировка немцев разгромлена и отходит под ударами дивизии. Приказываю — дать отдых людям до утра и в восемь ноль-ноль выступить на соединение со мной. Ягунов».

Вскоре в первом этаже дома отдыха, оборудованном под штаб батальона, собрались командиры рот: Верестов — по его обожженным рукам было видно, что он вместе с бойцами тушил огонь; Бороздин в негнущемся от грязи и пота комбинезоне; Лобовиков, лицо которого было одновременно восторженным и утомленным до предела.

Абатуров передал приказ командира полка и поздравил каждого с выполнением поставленной перед батальоном задачи.