Полк, к бою! - [5]

Шрифт
Интервал

- Нэт, нэ возмут, - ответил Карамаев. - Я им сам секир башка сдэлаю.

По национальности он бурят. До войны был прекрасным охотником, метко стреляет. И видится мне уже наводчиком пулемета. Что же до плохого знания русского языка, то это дело поправимое.

Забегая несколько вперед, скажу: так оно и будет. Когда в одном из боев ранят Гришанова, Карамаев заменит его и станет отличным наводчиком.

* * *

Да, бой затих. Но забот от этого не убавилось. Надо ведь предусмотреть все, чтобы в любую минуту отразить новое нападение врага.

Выдвигаю вперед пулемет Гришанова, приказываю расчету отрыть окоп полного профиля.

А расчет Гребенюка нахожу на опушке той же рощи, откуда он отбивал последнюю атаку гитлеровцев. Сам ефрейтор легко ранен в ногу, остальные люди невредимы. Сообщаю им о том, что убит Саввин. Это известие всех огорчило. Ведь в сознании у бойцов все никак не укладывается, что на войне гибнут и хорошие люди. Тем более что Саввина с его окающим волжским говорком во взводе любили за невозмутимость и смышленость. Гребенюк еще в Забайкалье просил его в свой расчет вторым номером. Но тогда было решено все же спаровать его с земляком, с Гришановым. И теперь Гребенюк вспомнил об этом.

- Не отдали вы мне Саввина, товарищ лейтенант, - задумчиво говорит он, лежа под кустом. - Был бы со мной, глядишь, в живых остался...

- На войне никто не гарантирован, что останется жив, - ответил я. - И тебя вот ранило. А могло ведь и убить.

- Не убьет! - зло выдавил ефрейтор.

- Буду рад. Но закончим об этом разговор. Сколько осталось патронов?

- Пол-ленты.

У Гришанова тоже не больше. Что же делать? Где старшина роты? К утру его надо найти во что бы то ни стало. С утра фашисты снова полезут...

- Вот что, товарищи, - обратился я к расчету, - надо обязательно разыскать старшину, принести боеприпасы и ужин.

- Черт его знает, где его искать! - снова зло ответил Гребенюк.

Да, я знаю, что старшину роты недолюбливают и бойцы, и младшие командиры. Да и мы, взводные, тоже. Ведет он себя надменно, грубит, покрикивает на всех, особенно в присутствии командира или политрука роты. Выслуживается. Кстати, носит комсоставское обмундирование, хотя ему это и не положено. Прямо диву даешься, куда же смотрит ротный?

А вот сейчас старшины почему-то нет. Хотя не мы его, а он нас обязан искать. Чтобы узнать, в чем мы нуждаемся, постараться обеспечить всем необходимым. Так нет, отсиживается где-то в тылу. Надо положить этому конец! Вот поговорю при случае с командиром роты.

Но это - при случае. А пока нужно найти старшину. Взвод не может воевать без боеприпасов. Да и есть хочется...

Спрашиваю бойцов:

- Кто пойдет на поиски старшины?

- Я, - отзывается подносчик патронов. - Только где его искать, товарищ лейтенант?

- В лесу, что сзади нас.

Красноармеец уходит. А мы пока решаем переместить пулемет Гребенюка ближе к позиции Гришанова.

Как уже говорилось, Гребенюк легко ранен в ногу. Наступает на нее с трудом, но уйти в медсанбат отказывается наотрез.

- Я, товарищ лейтенант, хочу еще отомстить фашистам за Саввина.

- В сегодняшнем бою вы уже отомстили. Сколько их легло от огня вашего пулемета?

- Не считал, товарищ лейтенант. Десятка четыре, не меньше.

- Вот видите. А с ранением шутить нельзя.

- И все же Саввин стоит дороже, товарищ лейтенант.

Гребенюк отворачивается. Понимаю, что настаивать на своем сейчас не имеет смысла. Да и мне, честно сказать, жаль расставаться с ефрейтором.

К этому времени возвращается Карамаев, докладывает, что командира роты он не нашел, а донесение отдал политруку. Сообщает и другие вести: командир 2-го взвода лейтенант В. И. Мрязев убит, политрук роты И. И. Иванов намеревается привести его людей сюда, к нам.

- А командир роты жив? - спрашиваю я Карамаева.

- Об этом даже политрук пока не знает, - отвечает красноармеец.

Весть о том, что сюда прибудет стрелковый взвод и займет оборону, обрадовала меня. Но гибель Васи Мрязева огорчила.

Его я знал очень хорошо. Прибыли мы с ним в полк почти одновременно. Я из Томского, а вернее, из Белоцерковского пулеметного училища, переведенного незадолго до войны в Томск, а он - из Кемеровского пехотного. Очень быстро сдружились. Василий был начитанным, высокой культуры человеком, умным командиром и надежным товарищем. Нравилась в нем мне и его мужская постоянность. Я знал, что его любимая девушка учится в институте, в Кузбассе, и после защиты диплома они намерены пожениться. И Мрязев жил ожиданием этого часа, то и дело доставал фото своей избранницы и, показывая его мне, в который уж раз рассказывал, какая она у него хорошая, как они будут счастливо жить вместе.

Увы, война распорядилась по-своему, очень жестоко. И сколько же еще судеб людских она покалечит?!

Так я думал в тот вечер. А густые осенние сумерки уже опускались на подмосковную землю. Там, где был противник, в небо то и дело взлетали ракеты. Это гитлеровцы освещали местность перед своим передним краем. А далеко, в их тылу, в полнеба полыхало красное зарево. Где-то еще громыхала артиллерийская дуэль, тут и там, как бы предупреждая, что расчеты не спят, бодрствуют, потрескивали пулеметы.


Рекомендуем почитать
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.