Политология. Курс лекций - [47]
Что касается наиболее передовых стран того времени (Англия, Франция, США), то в них уже сложились национальные системы права. В политико-правовых доктринах победившей буржуазии отпадает необходимость в обосновании правового государства как идеала. Представления о правовом сообществе, воспринятые из классического юридического мировоззрения, используются здесь в целях апологии существующих порядков и для решения задач применения действующего права. Этим обстоятельством во многом и объясняется тот факт, что идеи правового государства в Англии и во Франции концептуально оформились независимо от немецких влияний.
Во французской юриспруденции почти на всем протяжении XIX в; господствующее положение занимали концепции школы экзегезов, или комментаторов. Отождествив право с законом, экзегезы свели задачи юридической науки к формально-догматическому описанию и комментированию действующего законодательства, и в первую очередь Кодекса Наполеона. На первый план в сочинениях экзегезов были выдвинуты дефиниции государства, выработанные на основе категорий гражданского права (например, «государство — юридическое лицо»). Разработкой теории государства последователи школы специально не занимались.
Длительное господство формально-догматической юриспруденции привело к тому, что французские юристы сравнительно редко обращались к общетеоретическим и методологическим проблемам[112]. Несмотря на огромное число публикаций о правах человека, разделении властей и законодательных процедурах, изучение соотношения государства и права не выделилось здесь в самостоятельное направление политико-правовых исследований. Вопрос о правовом государстве французские юристы предпочитали решать больше в практическом плане применительно к отдельным государственным институтам, чем теоретически[113].
Своеобразие английских концепций определялось особенностями прецедентной системы права. В них доказывалось, что важнейшим признаком правового сообщества служит подчинение государственной власти общему праву, выработанному судебной практикой. Наиболее полно эти идеи сформулировал профессор Оксфордского университета Альбер Венн Дайси (1835–1922) в работе под названием «Основы конституционного права», вышедшей первым изданием в 1885 г.[114] При описании английской системы законности, основанной на верховенстве судебных решений, им было использовано понятие «Rule of Law» (господство права), которое прежде употреблялось для обозначения отдельных правовых предписаний и норм[115].
По утверждению Дайси, господство права обеспечивается тем, что общие принципы конституции, включая права и свободы граждан, являются «результатом судебных решений»[116]. С этой точки зрения он по-своему последовательно проводил классификацию государств на правовые и неправовые. Господство права, писал Дайси, «свойственно исключительно только Англии или тем странам, которые, подобно Соединенным Штатам, унаследовали английские традиции. Во всяком континентальном обществе исполнительная власть пользуется гораздо большим произволом…»[117]. Как и другие идеологи либерализма XIX в., Дайси считал, что господство права несовместимо с проектами «широких социальных нововведений». Викторианская Англия представлялась ему воплощением правового строя[118].
Завершая обзор концепций XIX в., остановимся на отношении К. Маркса и Ф. Энгельса к идеям правового государства. Обратиться к этому вопросу необходимо потому, что в некоторых отечественных публикациях, появившихся в последнее время, позиция основоположников марксизма подвергается искажениям. К. Маркса и Ф. Энгельса пытаются представить сторонниками правового государства и с этой целью приводят цитаты из ранних произведений мыслителей, не считаясь с тем, что они впоследствии изменили свои взгляды. Выхваченные из контекста, эти цитаты создают ложное представление о марксистской теории.
В ранних сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, действительно, встречаются формулировки, созвучные идеям правового государства. Так, например, Энгельс писал в 1840 г.: «Отношения между правящими и управляемыми должны быть установлены на почве права раньше, чем они могут стать и оставаться сердечными»[119]. В той же статье он указывал, что выступает как последователь младогегельянцев, разделяя их социально-политические взгляды. Младогегельянство, по его словам, — это «единственная крепость, куда могут надежно укрыться свободомыслящие»[120].
В области внутренней политики Энгельс высказывается за установление конституционной монархии («завершенного конституционализма»), а в сфере внешней политики — за возврат Германии «говорящего по-немецки левого берега Рейна» (т. е. Эльзаса и Лотарингии), Попутно Англия и Россия названы исконными врагами европейского прогресса. Как нетрудно убедиться, приведенные суждения не имеют ничего общего с марксизмом.
В своих последующих трудах Маркс и Энгельс преодолели младогегельянские воззрения и выдвинули собственную социально-политическую доктрину. Для зрелого марксизма характерно отрицание государства, в том числе и правового. Маркс и Энгельс рассматривали государство не иначе как «суррогат коллективности» и «нарост на обществе»
