Политология. Курс лекций - [271]
Безусловно, следует согласиться с С.А. Вронским в том, что нельзя абсолютно безошибочно предсказать то или иное событие. И все же нужно давать более или менее точные прогнозы, иначе все это будет походить на шарлатанство.
Предвидение, основанное на жизненном опыте, предполагает учет жизненных перипетий, с которыми имеет дело каждый человек. Если, допустим, те или иные действия привели к нежелательным для меня последствиям, то я должен избегать повторного совершения этих действий. Однако надо иметь в виду, что человек часто преследует одну цель, а полученный результат оказывается совсем не тем, который он ожидал. Иными словами, трудно предвидеть те последствия, которые вызываются данными поступками. И все же ни рядовому человеку, ни государственному деятелю не следует пренебрегать жизненным опытом и надо стремиться к тому, чтобы максимально реализовывались преследуемые цели.
Научное предвидение, как подлинное предвидение, представляет собой такую форму прогноза, которая строго базируется на научных данных, на всестороннем научном учете всех обстоятельств. Задача науки — открывать закономерности объективного мира, выяснять его имманентную логику развития и механизмы взаимодействия процессов и феноменов. Вместе с тем задача науки состоит в том, чтобы делать какие-то прогнозы, предсказывать возможные последствия тех или иных событий и действий.
Принято считать, что научное предвидение основано на динамических и статистических законах объективной действительности. Под первыми обычно подразумевают такие причинные связи, когда данное состояние обязательно имеет четко определенные последствия. Поэтому если известны начальные условия, то можно практически точно предсказать результаты. Если, например, известно, что поезд из Москвы отправляется в Псков и что в нем находится пассажир Сидоров, едущий в Псков, то можно однозначно предсказать, что Сидоров прибудет в Псков. Под вторыми подразумеваются такие состояния, которые гетерогенны, и уже в силу этого нельзя однозначно предсказать их последствия. Статистические закономерности — это закономерности массовых явлений. В сущности, все закономерности носят статистический характер, так как окружающий нас мир очень сложен и многообразен и никакие динамические законы не могут его охватить. Если взять, например, социум, то он очень разнообразен. Он представляет собой продукт взаимодействия людей действующих и преследующих поставленные цели. Они индивидуальны и уникальны, невозможно проникнуть в их внутренний мир и предсказать, какие поступки они намерены совершить. Пассажир Сидоров может и не попасть в Псков, ибо он может выйти на какой-нибудь другой станции, заболеть в поезде и попасть в больницу и т. д.
Предвидение общественных процессов и явлений базируется на данных истории, социологии, статистики, демографии, политики, философии и других гуманитарных наук. Отсюда и сложность социального предвидения, и нередкое появление утопических теорий и концепций. «Город Солнца» итальянского мыслителя Кампанеллы читается с большим интересом, но изложенная в нем теория носит утопический характер. Утопическими были и воззрения Сен-Симона, Фурье, Оуэна, потому что они к исследованию общественной жизни подходили поверхностно, не занимались глубокими разработками межчеловеческих отношений и не раскрывали закономерностей развития человечества, хотя порою выдвигали гениальные идеи. Иными словами, эти воззрения не базировались на строго научном анализе социальных феноменов и процессов.
Однако можно привести пример научного предвидения, оказавшегося безошибочным. Речь идет о научном предсказании, сделанном Энгельсом. Во «Введении» к брошюре Борнхейма «На память ура-патриотам 1806–1807 годов», анализируя положение Пруссии, ее будущее развитие, Энгельс писал: «…Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме «всемирной войны» (выделено мною. — И.Г.). И это была бы всемирная война невиданного раньше размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, принесенное Тридцатилетней войной, — сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите; все это кончается всеобщим банкротством, крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, — крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым… Такова перспектива, если доведенная до крайности система взаимной конкуренции в военных вооружениях принесет, наконец, свои неизбежные плоды. Вот куда, господа короли и государственные мужи, привела ваша мудрость старую Европу»[500].
Эти строки Энгельсом были написаны 15 декабря 1887 г. Действительно, ровно через 27 лет была развязана Первая мировая война, в которой Германия потерпела поражение. Нельзя не обратить внимание и на то, что многие высказывания Энгельса почти текстуально совпали с событиями этой войны (она длилась четыре года, в нее были вовлечены миллионы людей и т. д.). Это исключительный случай предвидения, который сделал Энгельс на базе изучения законов функционирования и развития общества.
